Я усмехнулась.

– Вот он обломался, когда ты не дала ему ничего.

– Я дала ему, что он просил.

На секунду в комнате повисла тишина.

– Ты… что сделала?

– Я дала ему то, что он просил.

– Мама. Нет, я отказываюсь тебя понимать. Зачем? Какого черта? Почему нельзя было меня спросить? Это ведь и моя жизнь тоже!

– Этот парень не будет использовать все это во вред тебе. Может, хочет как-то публично прощения попросить… Я не знаю, что он там задумал. Но он явно хочет вернуть тебя.

– Я хочу побыть одна.

– Хорошо, - прошептала мама и тихонько вышла из комнаты.

Что же он задумал?.. Я отказывалась понимать.

Мне так и не удалось выяснить, зачем Артему понадобился мой семейный архив. Что творится вокруг я не видела. Мама что-то знала, но тщательно утаивала от меня. Сотая моя попытка узнать у нее, что конкретно она знает, увенчалась провалом.

– Ничего я не знаю, - нервно ответила она, только и всего.

Артем, хоть и замышлял что-то, как ни странно, не забывал меня. Он, к счастью, не ловил меня на улице, требуя поговорить, ведь знал, что безрезультатно. Но каждый день, кода я шла на прогулку, на коврике под дверью лежал букет цветов. Каждый день разные. И пахли они все просто чудесно.

Я не разлюбила Артема, конечно, нет. Разве может любовь пройти так быстро? Что же это за чувства тогда такие? Я любила его по-прежнему, ночами иногда позволяла себе выплакаться, но уверяла себя, что так будет лучше. Я верила Артему, что он не изменял мне с Ритой. Я бы чувствовала, если бы он лгал. Но она была абсолютно права, когда сказала, что я буду для него обузой. Когда-нибудь чувства притупятся, и Артем уйдет. Тогда будет гораздо больнее…

Время шло. Сырой и прохладный март сменился теплым апрелем цветущей сиренью. Я любила весну всегда. И даже теперь, когда не могла увидеть, как прекрасен мир вокруг. Было в ней что-то магическое, в весне. Она будто была будильником, ведь мир вокруг пробуждался. На улице чаще слышался смех, а лица людей в эту пору обычно становились более улыбчивыми.

Апрель же сменился по-летнему жарким маем. Артем не искал встреч со мной, нет. Но я знала, что он определенно что-то замышляет. Прошло три месяца с тех пор, как он попросил у мамы мои фотографии и видео, и я уже всю голову себе сломала, пытаясь понять, зачем они ему. Но неизменно каждый день я находила букет душистых цветов под моей дверью. Он меня помнит. Он меня по-прежнему любит…

А однажды мама меня просто ошарашила.

– Я взяла кредит. Большой, - сказала она за ужином.

– Зачем? – устало спросила я. Сейчас она скажет, что прочитала об очередном, сотом по счету, экспериментальном лекарстве, и оно-то мне обязательно поможет!..

– Я нашла клинику. В Германии. Они занимаются случаями корковой слепоты.

– Даже если ты возьмешь 5 кредитов, этих денег не хватит. Ты хоть знаешь, сколько там стоит лечение? Взять одних больных раком. Они собирают по полмиллиона евро.

– Да, это раковые больные. А твой случай не очень частый, и, как ты знаешь, вроде как и лечения не существует. А они нашли. Изобрели какой-то прибор, который может помочь. Это, опять-таки, экспериментально. Но уже проведено было 7 подобных «операций». 5 из них увенчались успехом, Вика.

Я выронила вилку из рук. У меня есть шанс на выздоровление?.

– Что? – переспросила я зачем-то.

– Я вела по интернету переговоры с этой клиникой. Они готовы взяться за твой случай. Первые 10 клиентов, которые, можно сказать, являются «подопытными», могут пройти эту процедуру намного дешевле, чем она будет стоить потом, когда начнется активное ее применение. Я вписала тебя в список. Ты как раз 10. Та что тех денег, которые я взяла в кредит, хватит на операцию и перелет.

Я уже светилась от счастья. У меня есть шанс! Я, возможно, смогу снова видеть! И тогда мне не придется мучить и себя, и Артема, и шанс появится и у наших отношений…

– И когда мы вылетаем?

– Я собираюсь идти завтра за билетами. Вылетим на этой неделе. Завтра же оформлю отпуск.

Я вышла из-за стола и, крепко обняв, поцеловала маму.

– Спасибо тебе, мамочка. За то, что все 7 лет не сдавалась. За то, что ищешь любые пути мне помочь.

– Ты же мой ребенок, - в мамином голосе слышалась нежность и какая-то грусть. – И ты единственная, кто у меня есть.

Я не могла заснуть той ночью. 5 из 7! Это же немало, у меня есть реальный шанс! Так хотелось тут же позвонить Артему, сообщить ему, что, возможно, у нас все будет хорошо… Но я удержала себя. Я обрадую его, когда мне сделают операцию, и я, возможно, снова смогу видеть. А вдруг не смогу?.. Нет, об этом думать совершенно не хотелось.

Через 4 дня мы вылетели с Мюнхен. От Германии я, конечно, была в восторге. Но еще в больший восторг меня привел уже один вид больницы. Как все цивилизованно, современно… А какие приветливые врачи!

После недолгого обследования, мне сообщили, что, в отличие от других больных, у меня каким-то образом был поврежден лишь небольшой участок зрительной зоны коры головного мозга. А это значит, что и шансы мои возросли, и операция будет длиться меньше, чем с другими пациентами. Хотя назвать это операцией сложно. Даже не знаю, как это описать. Просто меня положили в громадную штуку типа томографа, а уж что они там делали дальше, я не особо поняла. Имело ли это для меня значение? Сама же процедура длилась долго, не менее полутора часов.