Не только Лакония, занятая спартиатами, была до дорийского нашествия (в микенскую эпоху) густонаселенной страной. Крупными городами были Пилос в Мессении, Фивы в Беотии, Тиринф в Арголиде. От этой эпохи остались лишь гомеровские поэмы, микенские черепки да воспоминание о божественном быке – критском Минотавре. Вместе с людьми в войне цивилизаций сталкивались и боги – звероморфные боги ахейцев были побеждены антропоморфными богами дорийцев. Но прежние боги были включены в эпос – без них герои не получили бы достойных соперников и не превратились бы в богов. Например, Персей не нашел бы Медузы с головой, увенчанной змеями (при раскопках Амикл в Лаконии найдена статуя богини микенского периода с головой, оплетенной змеями, – аналог критского изваяния).

Раскопки дворца в Пилосе.

План дворца в Пилосе, 13 в. до н. э.

Крепостная стена в Тиринфе.

План дворца в Тиринфе.

Если от XV века до н. э. сохранились микенские гробницы с богатыми дарами и изящным оружием, то в XI веке до н. э. от прежней роскоши не осталось и следа. Была утрачена даже письменность. Лишь потом она возродилась, но уже не на базе слогового письма, а на базе алфавита. Как возможен был кризис сразу после триумфального захвата Трои?

Образец линейного письма из Пилоса. Напоминает изображения геометрического периода вазописи. Возможно, утраченная письменность оставила свой след в ранней вазописи.

Еще один вопрос, на который нужно дать ответ. Что искали дорийцы на Пелопоннесе – в земле неуютной, испепеленной жарой, небогатой для ведения земледелия и лишенной просторных пастбищ для скота? Почему им, кочевникам-скотоводам, понадобилось пройти без остановки более пригодные для жизни северные территории?

Уже сама постановка этих вопросов высвечивает неочевидную, но весьма вероятную причинную связь между Троянской войной и дорийским нашествием. Она прослеживается как во времени, так и в пространстве. Близость по времени двух событий и общее для ахейцев и дорийцев пространство Пелопоннеса побуждают выдвинуть гипотезу о причинной связи: экспансия дорийцев была ответом на взятие и разрушение Трои.

Богатства разграбленной Трои, вероятно, стали поводом для раздоров и войн среди победителей, а затем слабость ахейцев спровоцировала нашествие племен, знавших о сокровищах Трои и, возможно, возглавляемых потомками спасшейся троянской знати. Не случайно столица спартанцев возникла в землях, некогда управляемых вождем антитроянской коалиции Менелаем. Завоеватели разрушили города ахейцев с той же жестокостью, с которой была разрушена Троя.

Завоевание Пелопоннеса было не столь стремительным, как кажется через три десятка веков. Первоначально спартиаты, представлявшие союз трех племен (на основе их затем образуются территориальные общности – филы): диманы, памфилы, гиллеи. Они захватили северную часть долины реки Эврот, расположенную между двумя горными массивами. Ахейцы постепенно превратились в илотов – крепостных сельских тружеников. Ахейская знать не смогла оказать сопротивления нашествию и, возможно, вела разорительные междоусобицы (как впоследствии сильные и богатые этрусские города, так и не сплотившиеся в коалицию, не смогли остановить римлян). Остатки отрядов ахейцев, укрывшиеся в горах, постепенно получили статус периеков («живущих вокруг») – формально свободных, но лишенных права участвовать в управлении страной и народных собраниях.

Завершение завоевания долины Эврота стало возможным только после взятия древней крепости Амиклы в первой половине VIII века до н. э. Теперь новая знать, поддержанная местным населением, уставшим от войн и разорения от теперь разбежавшихся покорителей Трои, смогла установить здесь свои порядки – начался процесс этнообразования. Базой спартиатов так и остался север Лаконии, где их городами стали прежние военные лагеря. Юг страны населяли периеки, обложенные данью, и илоты, арендующие земельные наделы.

Аналогичным образом события развивались в Фессалии, Арголиде, на Крите, в других странах Греции. Греция и сама была лишь страной, но не государством. Государствами становились общности, занявшие ландшафтные ниши, пригодные для хозяйственной жизни и отделенные от соседей естественными преградами. Десятилетия и столетия обособленного существования превращали некогда единый народ в родственные, но разные народы. Ландшафт диктовал дорийцам ту же историю, которую до них здесь же прошли ахейцы.

Сближает спартиатов с троянцами множество признаков. Спарта унаследовала от Трои гражданина-патриота, воина-солдата. Спартанцы имели внешний вид, продиктованный традицией – длинные волосы и длинная борода без усов. Такой облик имели народы Малой Азии, в частности, ассирийцы. Как и ассирийских царей, спартанцы хоронили своих царей в медовых ваннах, препятствующих тлению. Спартанцы, как и троянцы, не имели большого желания совершать морские путешествия и завоевания. Троянцы не создали флота, способного отразить нашествие ахейцев, а спартанцы основали лишь одну заморскую колонию – Тарент.