– Марш домой! И не смей больше влипать ни в какие истории!

Ромка явился через десять минут. Радостно-сердитая Татьяна впихнула его в кухню.

– Вот он, любитель современной музыки, полюбуйтесь…

– Здрасте, – скованно сказал "любитель" и поморщился.

Все на него полюбовались. Каховский, который не видел Ромку несколько лет, ностальгически вздохнул:

– Ну, точно Данила в подростковую пору. Тот же осенний листопад на физиономии, те же кудри…

– Так бы и вцепилась в эти кудри… – Ромкина мама слегка стукнула свое чадо по плечу. Ромка поморщился опять:

– Не надо… Посмотри, заметный синяк? – Он оттянул до самого плеча ворот черно-зеленой футболки.

– Господи… Это что еще?

– Я же говорил… Они, прежде, чем хватать, сразу начинают работать своими "пэ-эр семьдесят три"…

– Чем? – напряженно переспросил Каховский.

– Палка резиновая образца семьдесят третьего года…

– Во времена перестройки назвалась "демократизатор", – уточнил Каперанг. – Однажды они с такими штуками сунулись к нашим матросам. Что было…

– А там ничего не было, – с сожалением сообщил Ромка. – Не матросы ведь, а народ так… вроде меня… Похватали, кто поближе – и в машины…

– Нечего дуть пиво и поливать заборы, – для порядка сказала Татьяна.

– Я и не дул! И не поливал! Я за компанию… А другим как быть? Там один биотуалетик на тыщу народа, к тому же за десять рэ… Что делать-то? Завязывать что ли… эту штуку рифовым узлом?

– Хулиган, – горько подвела итог Татьяна. – Постыдился бы гостей…

Каховский солидно утвердил на носу очки, они сверкали.

– Гости, вникнувши в ситуацию, склоняются на сторону потерпевшего.

Татьяна прикусила губу:

– Потому что… одна пиратская команда, только разных лет вербовки…

– Кто бы говорил, – весело хмыкнул Кинтель.

– Стой на месте, злодей, – велела Татьяна сыну. – Сейчас мазь принесу. – Сходила в комнату и принесла. Натирая Ромкино плечо, глянула за окно. – Теперь вот за второго переживай…

Избавляя Татьяну от переживаний, снаружи торжествующе взревел мотор вишневого "Мустанга". Кинтель кинулся на двор – помогать.

Вернулись через три минуты.

– Ну? – нетерпеливо сказал Каперанг.

– А чего "ну"? Как обычно. Зашел, ребят уже немного, большинство разбежалось, рады, что отделались. Лейтенантик бумаги в стопку складывает. Развернул я у него перед носом корочки со словом "Пресса".

"Желательно, – говорю, – знать имена участников акции".

Он охотно так:

"Пожалуйста, вот протоколы задержанных".

Я говорю:

"Этих – потом. Интересны те, кто геройски задерживал…"

Тот сразу завопил в дверь:

"Товарищ майор!"

Появился товарищ майор. Я, конечно, вежливо повторил просьбу. Он сразу:

"А вам зачем?"

Я говорю:

"Странный вопрос".

Он пригляделся.

"А-а, это вы… Ну и чего вы хотите?"

Я ему:

"Третий раз объясняю, майор Сидельников. Имена тех, кто активно боролся с молодежью…"

"Активно нарушающей порядок!"

"Да-да, именно. И призванной к порядку путем энергичных действий…"

Он сморщился, будто глотнул вместо водки "Аква минерале".

"Зачем, – говорит, – вам это все надо, товарищ Вострецов?"

Я ему:

" Кто ?"

"Ах, простите! Господин Вострецов! Повторяю: зачем вам это надо? Все эти обострения… Снова статью будете писать?"

"Конечно".

"Пишите, пишите. Только зачем ?"

"Снова странный вопрос. Деньги дадут в газете. Каждый зарабатывает как умеет. Кто-то ловит пацанов на улице и трясет с них штрафы. Кто-то пишет про это статьи и получает гонорары. Второй способ кажется мне благороднее. Впрочем, дело вкуса… И кстати, – говорю, – если с кого-то успели взять денежки без квитанций, советую вернуть. Для чистоты служебной совести…"

"А вы нас не пугайте", – заявляет он. И смотрит на лейтенанта.

"Да упаси Господи, – говорю. – Чем это, майор Сидельников, можно вас испугать?.. Честь имею кланяться. Только вот что. Если сейчас к моему мотоциклу окажется приторочен ручной пулемет или баул с марихуаной, этот номер не пройдет. Ситуация отслеживается…"

"Идите и пишите, – гордо разрешает он. – Пока еще можете …"

Ну, я и пошел. "Скучно жить на этом свете господа", – говорил Николай Васильевич…