Полина засмеялась.

– Договорились. Приношу извинения – ошиблась, с кем не бывает. Следующего к себе звать не буду, безопаснее будет отправиться к нему. До свидания, Громов.

Полина отключила связь и усмехнулась.

Громов стиснул зубы, отбросил телефон, словно тот был ядовитым, и запустил руки в волосы.

– Чертова сука! – заорал, - дрянь, ненавижу.

Дни летели, на свидания Полина больше не ходила, кавалеров в гости не звала, а последние несколько ночей предпочитала оставаться в гостинице – дома не показывалась.

На ее лице все чаще проступала предвкушающая улыбка, и события не заставили себя долго ждать.

На третий вечер в гостиничный номер влетел Громов. С силой пнул дверь, что от удара громко стукнула о стену. Явился весь всколоченный, расхристанный: пальто расстегнуто, лицо белое и злое, глаза прищурены. Руки сжаты в пудовые кулаки. А еще, он принес с собой морозный воздух и терпкий запах парфюма, по которому Полина так скучала.

– Где щенок? – зарычал Стас и рывком открыл дверь в ванную.

Никого не найдя, огляделся, задержал взгляд на Полине. Она полулежала на кровати в маленьком халатике на голое тело, что больше обнажал, чем скрывал. Волосы были растрепанными, глаза - круглыми. Губы приоткрылись в немом возмущении. На коленях стоял ноутбук.

Громов повторно огляделся, втянул носом воздух, и ногой закрыл двери.

– Ты спятил? – убирая в сторону компьютер, поинтересовалась Полина.

– Какого черта ты не ночуешь дома? – игнорируя предыдущий вопрос, задал свой.

– Мне там резко разонравилось. Аура странная: мои гости попадают в неприятные ситуации, стоит им выйти за порог, - прищурившись, протянула девушка.

Громов усмехнулся. Злость понемногу спадала, но он был взвинчен больше обычного.

Смотрел на нее и в паху ныло. Полина предстала перед ним соблазнительной, полуголой, дерзкой. В глазах был вызов, подбородок заносчиво поднят. Да, не такой картины он ожидал, врываясь в номер, и сейчас от сердца отлегало. На место дикому страху, злобе, приходило облегчение. Такое сильное, что ноги вдруг перестали служить опорой – помягчели, словно набились ватой.

Полина повела плечами и продолжила:

– Что там с вопросом, про твое душевное здоровье? Хотелось бы знать, что делаешь здесь и по какому праву вламываешься среди ночи.

– Соскучился, - неприятно улыбнулся Громов, приваливаясь к стене.

– Не могу ответить тем же, поэтому - убирайся, - сказав, Полина поднялась и прошагала мимо него в ванную.

Стас проводил ее взглядом, скинул пальто и присел на край постели.

Она вернулась быстро. Скривилась, увидев, что он все еще здесь.

– Подойди, - велел, и шире расставил ноги.

– А не отправиться ли тебе известной дорогой? – ответила Полина, но к постели пошла.

Хотела обойти его и собрать вещи, но Громов дернул за руку, и она упала прямо на него.

Его руки тут же сжали до боли, до хруста в ребрах.

Стас закрыл глаза и просто принялся наслаждаться ощущением – тяжестью тела, таким приятным, родным запахом. Скучал ведь, дико скучал.

Но, долго не продержался, поцеловал ее: жестко сминая губы, резко врываясь в рот, вмиг возбуждаясь. Подмял под себя, порвал халат, рывком распахнув на груди.

– Если оттолкнешь меня, все может закончиться плохо, - хрипло шепнул, и вгляделся в ее глаза.

В них не было страха, отнюдь, их уже заволокло пеленой удовольствия, предвкушения.

– Ты дурак, Громов, - ответила Полина и укусила его за губу.

Обвила руками шею, поцеловала. Принялась медленно расстегивать рубашку: пуговка за пуговкой, следом ремень на брюках. Стас застонал - ее неторопливость заставляла член пульсировать. Громову хотелось наброситься, искусать, зацеловать, поскорее ощутить счастье, что, как показал опыт, только она могла дать.

Полина забралась на него сверху, поцеловала лицо и грудь, опустилась ниже. Дразня, вылизала дорожку к пупку и обратно. Стас бы вечно наслаждался этими ощущениями, но сил терпеть совсем не осталось. Подхватил под бедра, усадил на себя, и тут же – выдохнули со свистом, оба…

Ночь была долгая, наполненная криками и стонами. Простыни смялись, окна успели запотеть. Кто-то стучал в дверь, но они решили не отзываться – заняты были.

Полина спала, уткнувшись головой в его бок. Громову сон не шел, потому что сейчас он был счастлив. Такие блаженные моменты были редки и тем - более ощутимы. Следовало признать, что Полина – больше, чем очередная любовница. Больше, чем увлечение и прихоть, для привыкшего брать желаемое силой, мужчины. Не представлялось, что когда-то не сможет коснуться прекрасного тела, ощутить теплое дыхание и нежность губ. А от одной мысли, что к ней притронется кто-то другой, в душе начинался ураган.