– Такое ты, конечно, уже видела.

– Могу даже сама, – серьезно ответила она.

– Не спеши... еще успеешь. Лазер – сюда, ниже. Пошли по грудине. Блокадеры... тампон. Снимай кровь, живее. Открой мне пошире поле...

Через полчаса, закончив возиться с раненым, он содрал с рук перчатки и кивнул девушке:

– Молодчина, вижу школу. Зашивай – и в камеру. Как минимум на двое суток, а потом посмотрим.

У второго все уже было в порядке. Бренда обработала ожог, провела тканевосстановительные мероприятия, «обстреляла» паренька скобками и отправила его в палату. Андрей бегло осмотрел рану, махнул рукой, помылся и спустился вниз, к Нику.

Маркелас ждал его в гостиной – непривычно мрачный.

– Я до сих пор не могу понять, что произошло, – заявил он без предисловий.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Андрей, доставая коньяк.

– У меня сложилось ощущение, что они хорошо организованы. Прям как регулярные войска. Никакой паники, ничего подобного: очевидно, нас засек какой-то дозор – короткий обстрел, и только мы их и видели. Я, в принципе, догадываюсь, куда эта мразь удрала, но ты знаешь, такого я еще не видел. Вместо того чтобы удирать толпой, они уходили, как десантный легион: мы все время, вплоть до последних минут, были под обстрелом.

– Но ведь стреляли-то они паршиво.

– Паршиво... но кто мог их научить таким вещам? Я уже не раз устраивал облавы и всегда наблюдал одно и то же – стоит нам как следует нажать, и они тотчас же бросаются врассыпную, только отстреливай. Как в тире! А сейчас я сам видел, как уходи-ли две компактные группы – не рассеиваясь и не прекращая стрелять. Если дальше так пойдет, то они прижмут нас всерьез...

Андрей пожевал губами. Ему не очень верилось в стратегическую гениальность местной мрази, которая никогда не служила в армии и умела только грабить, а потом убегать. Схватить, удрать – и в глубину болот, где сам черт ногу сломит. Или в черную паутину выработанных, давно заброшенных шахт, атаковать которые не всегда решится даже регулярный десант. Убежать, да! Но проявить при этом выучку, дисциплину и хладнокровие?

«Не почудилось ли Нику, в темноте-то? – подумал Андрей. – Как-то уж очень все это странно».

– У меня отличный коньяк, – сказал он примирительным тоном. – Попробуй, не пожалеешь.

– Ты считаешь, что все это мне приснилось, – проговорил Маркелас, водя рюмкой под носом, – да, конечно, у тебя боевой опыт высадки, я слышал даже, совсем какие-то странные приключения были... но клянусь тебе, я сам это видел!

– Странные приключения были, – согласился Андрей. – Так что в некотором роде я действительно специалист по спецоперациям. Звучит-то как здорово, да?

Он подошел к окну, отдернул в сторону тяжелую штору и вдруг увидел, как бежит по степи белый луч фар. Кроме как к нему, ехать тут было некуда. Андрей встревоженно прищурился – меж холмов шел обычный фермерский вездеход, каких здесь было много. «Опять больной, – подумал он. – Не вовремя, черт возьми».

– Ник, – сказал Андрей. – Ко мне опять кого-то везут. Будем надеяться, что там ничего страшного. Если хочешь, можешь заночевать у меня. Ночью, наверное, теперь шляться опасно.

– У тебя выдающееся самомнение, – невесело улыбнулся Маркелас. – Иди, принимай болящего.

Машина проехала по аллее и с визгом тормознула у самых дверей. Услышав тревожные голоса, Огоновский поспешил навстречу.

Из большого, изрядно потрепанного джипа выгружали раненого. В свете яркого фонаря, который горел над входом, Андрей увидел серые губы, на которых запеклась кровь, темные, насквозь окровавленные бинты под расстегнутым комбинезоном и неестественно вывернутую правую стопу в грязном носке. Сапог лежал рядом на носилках.

– Откуда это? – изумился Огоновский.

– Его не принял этот, как его – Коннор, – ответил ему чей-то знакомый голос.

– Господи, да это же лейтенант Хэнкок!

– Да, – ответил Блэз, выбираясь на свет. – Он был во втором отряде. Ближе было к Коннору, туда и повезли. Он не принял...

– Как это – не принял?! Что ты мне несешь?

– Вот так – не принял! – заорал в ответ Блэз. – Не принял, потому что без власти, говорит, без протокола шерифа огнестрел принять не могу, закон не позволяет. Срать он ему позволяет, а?

– Пульс пока на месте... давайте его наверх, скорее. Бренда! Бренда! Лалли, вставайте, живо!

Крови было много, но Огоновский видел и гораздо более неприятные случаи. Хэнкоку повезло, по нему стреляли с предельной дистанции, и работа не заняла много времени. Все это время Блэз и его тесть, хмурый седой дядька с длинными висячими усами, стояли в предбаннике операционной, дожидаясь, пока нервный, непривычно поспешный Огоновский не закончит с беднягой Хэнкоком.

– Что вы тут торчите! – набросился он на них, продираясь сквозь пленку термокамеры. – Послезавтра, не раньше. Послезавтра, я сказал! Он под наркозом и в себя все равно не придет. До послезавтра.