Шрифт:
Огоновский вытащил из пачки последнюю сигарету, клацнул зажигалкой и прислушался: ему почудилось, что где-то высоко в небе гудит мощный двигатель атмосферной машины. Он поднял голову, но сквозь низкие облака разглядеть что-либо было невозможно.
– Мазотти, – позвал он, – мне чудится или над нами действительно кто-то кружит?
Старый десантник, прикорнувший на ящике с боеприпасами, сел, помотал седой головой, потом с задумчивым видом поковырялся в ухе.
– Рекогносцировщик «Бэттл-М», – уверенно сказал он. – Высота примерно две тысячи. У него почти бесшумный движок, поэтому кажется, что он далеко. На самом деле он практически над нами.
– Разведчик? – поразился Огоновский. – Десантный разведчик? Но какого черта? Что, полицию стали вооружать армейской техникой?
Мазотти пожал плечами и принялся тереть глаза.
– А какая нам разница? Ваша милость, вы не считаете, что нам пора возвращаться? Дело уже к полудню пошло, никого нет и, наверное, не будет. Ушли они, вот что я вам скажу. Раз Басюк исчез, командовать некому. А без командира кто ж воевать-то будет?
– До полудня еще далеко, – возразил Андрей.
– Вы на часы-то посмотрите, ваша милость. Десять уже.
– Что? – поразился Огоновский. – Неужто я уснул?
– А вы как думали? Часа три носом сопели. Проклятая сырость, мать ее размать...
Андрей схватился за свою радиостанцию и вызвал Маркеласа. Ему не отвечали так долго, что он стал нервничать, – в конце концов в ухо ему загремел незнакомый бас:
– Кто говорит?
– Это Огоновский, – поспешно ответил Андрей. – Где Ник?
– Какой Ник?
– Как какой, черт вас побери! Шериф Маркелас, какой же еще!
– Шериф арестован. Я спрашиваю, кто это говорит?
Андрей недоуменно уставился на черную коробочку в своей руке. Что значит – арестован?! Кем?
– А это кто говорит? – нелепо поинтересовался он.
– Не ваше дело. Не засоряйте мне эфир...
– Кажется, там что-то происходит, – тихо произнес Огоновский.
– Что? – не понял Мазотти.
– А вот я и хотел бы знать, что...
«Господи, – подумал он, – господи, неужели они взяли Змеиный? А все я, все я... – от отчаяния Андрей сжал кулаки, – это все моя затея, будь она проклята!»
– Блэз, у нас есть толковый парень, который мог бы проникнуть в город и разузнать, что там творится? Такой, чтобы не привлекал особого внимания...
– У нас есть пара ребят, служивших в разведке, – отозвался тот. – Но что там, доктор? Чего вы так переполошились?
– Не знаю я, что там. Найди мне кого-нибудь, живо!
Пять минут спустя Блэз вернулся на холм с двумя мрачными и заспанными парнями, одетыми в гренадерские комбинезоны. У одного уцелели погоны мастер-унтер-офицера: вероятно, офицерский чин он не получил только потому, что война закончилась для него слишком рано. Если нижнему чину давали мастера, то производства в лейтенанты, как правило, приходилось ждать недолго. По статистике, двадцать пять процентов рядовых, начавших службу в первый год и доживших до последнего, уволились лейтенантами. Особо отмороженные получали желтую бахрому и раньше.
– В Змеином творится что-то непонятное, – начал Андрей, оглядев разведчиков. – Что – сказать не могу, а знать надо. Кто может незаметно пролезть в город и вернуться оттуда живым и невредимым?
– Не знаю, как невредимым, но попытаться можно, – хмыкнул один из гренадеров. – На практике у меня таких ситуаций не было, но учили нас крепко, до гроба не забудешь. Если вы дадите нам грузовик, то мы с Алексом попробуем. Вам только общую обстановку или диспозицию тоже?
– По возможности. Я... я действительно не понимаю, что там такое. То ли его взяли ублюдки, то ли там что-то совсем странное. Сколько вам понадобится времени?
– Часа полтора, доктор.
– Хорошо, берите один из грузовиков и отправляйтесь. Я буду ждать.
Туман начал редеть. Когда негромкий гул грузовика растаял вдали, Андрей свинтил пробку с фляги, разодрал пакет с ветчиной и откинулся на «лапу» стационара. Коньяк приятно согрел желудок, сырость сразу куда-то отступила, и он почувствовал себя почти комфортно.
– Хотите сигару, док? – устало спросил Мазотти. – У меня свои, вкусные – закачаетесь.
– Очень вовремя, – добродушно улыбнулся Андрей, принимая из рук лейтенанта толстую зеленовато-коричневую сигару, – а то у меня курево кончилось. Коньяк будете?
– Нет, спасибо. Я – свой продукт, у меня вообще все свое, привык уже. Сыновья мои, спасибо им, фильтры какие-то притащили, так теперь вообще слеза... Слушайте, доктор, а что ж теперь будет-то? Может, столица нам кредиты даст, хоть на восстановление-то, а?
– По закону должна, – вздохнул Андрей, – да только законы эти далеко, а пепел – вон он... Помнишь, лет пятнадцать назад тоже налет был? Тогда всем дали... а теперь что? Денег нет, ясно же...
– Зиму бы нам пережить...
– Да уж...