Э. Ренан. С. 273.

Не успев войти, ученики стали оспаривать друг у друга право возлежать рядом с Ним, не сознавая, что это за день, что это за час. Иоанн возлег справа. Человек из Кариота, по-видимому, оказался ближе всех к Иисусу слева, иначе Он не смог бы протянуть ему кусок хлеба, который перед тем обмакнул в блюдо...

Ф. Мориак. С. 192–193.

На Востоке, во всяком доме, серединная часть пола обыкновенно покрывается коврами или циновками, и при входе в комнату всякий снимает свои сандалии у порога, чтобы не загрязнить белых и чистых циновок пылью и грязью с дороги или с улицы. Все ученики так и сделали, и затем стали занимать места за столом; но при этом опущен был другой приятный обычай, который не мало ценился Христом. Ноги их наверно были покрыты пылью от хождения по знойной и каменистой дороге из Вифании в Иерусалим, и в таком случае приятно было бы омыть их после снятия сандалий. Но омывать ноги было делом рабов, и так как никто не вызвался исполнить этого доброго дела, то Сам Господь Иисус, в Своем бесконечном смирении и самоотречении, встал из-за стола, чтобы исполнить рабскую службу, которой никто из Его учеников не предложил сделать для Него. Он снял с Себя верхнее одеяние, взял сосуд с водою и полотенце и молча начал омывать им ноги…

А. Лопухин. С. 470.

Первый (Иуда?), в смущении чувств, невольно повинуется; прочие безмолвно следуют его примеру; никто не смеет остановить Учителя, хотя все чувствуют, что были причиною такого чрезвычайного поступка, скорбят душою, что подали к нему повод неуместными препирательствами…

Архиеп. Иннокентий. С. 204–206.

Мне кажется, что Он прежде всего омыл ноги предателя, поскольку евангелист сказал: начал умывати ноги ученикам,и потом прибавил: подошел к Симону Петру..

Иоанн Златоуст 1.

Ч. 1. С. 475.

…Каждый хотел быть первым. Тогда Он напомнил, что первый среди них должен быть последним: «А Я посреди вас, как служащий». И, желая полного уничижения, Он — Творец жизни — умыл им ноги. Умыл ноги и Иуде, и тот не стал противиться. Только Петр упирался, пока Христос не сказал: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною!» «Господи! — ответил Петр. — Не только ноги мои, но и руки, и голову…»

Ф. Мориак. С. 193.

Первый (Иуда?), в смущении чувств, невольно повинуется; прочие безмолвно следуют его примеру; никто не смеет остановить Учителя, хотя все чувствуют, что были причиною такого чрезвычайного поступка, скорбят душою, что подали к нему повод неуместными препирательствами…

Архиеп. Иннокентий. С. 204–206.

С наступлением законом и обычаем определенного времени (не ране сумерек и не позже 10 часов.) Иисус возлег с двенадцатью учениками своими на вечери. Более никого не было не только за вечерею, но и в горнице. Кроме того, что все заняты были в это время празднованием пасхи, последняя вечеря и в этом отношении должна была быть вечерею тайною.

Архиеп. Иннокентий. С. 200.

Наступил вечер четверга Страстной недели. Около девяти часов группа молчаливых людей собралась вокруг своего Учителя в верхней горнице. Снаружи светила полная луна, как это обычно бывает на Пасху, и в ее тусклом сиянии пройдут все события этой длинной ночи, — прощальная трапеза Мессии началась.

Р. Сантала. С. 178.

Образ совершения Пасхи в то время, сколько можно судить, основываясь на прилежном сличении древних свидетельств иудейских, был таков: пасхальная вечеря открывалась чашею вина, пред которою отец семейства, или заступавший его место, возглашал благодарение Богу, говоря: благословен Господь Бог наш, Царь мира, сотворивый плод лозы виноградной!Сказав это, отпивал из чаши, что делали потом и все прочие, омывая затем каждый руки.

Архиеп. Иннокентий. С. 200–201.

При этом на Пасху должно было употребляться красное вино, разбавленное водой один к двум. Мы знаем, что ранняя церковь соблюдала этот обычай во время причастия. Все присутствующие расположились вкруг, разместившись прямо на полу. Они расстелили под собой одежды и расположились так, что каждый из них опирался на левую руку, ногами в сторону от круга. Для начала Иисус прочитал короткую молитву: « Благословен Ты, Господь, Бог наш, сотворивший плоды виноградной лозы. Будь прославлен Ты, сохранивший нам жизнь, уберегший нас и наделивший нас силой дожить до этого дня».

Р. Сантала. С. 178.

Затем все начинали есть горькие травы, обмакивая их в шаро-цет (приправа. — Ред.).

А. Дидон. С. 623

Не может быть никакого сомнения, что нежная любовь, наполнявшая сердце Иисуса к окружающей его маленькой церкви, изливалась на всех в эту минуту. Его ясная и сильная душа стряхнула с себя бремя мрачных забот, которые его осаждали. Для каждого из друзей у него нашлось ласковое слово. В особенности двум из них, Иоанну и Петру, он дал трогательные доказательства своей привязанности. Иоанн возлежал рядом с Иисусом, и голова его покоилась на груди учителя.

Э. Ренан. С. 217.

Лука описывает, что Иисус добавляет к той традиционной молитве, открывающей пасхальную трапезу, следующие слова: Очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием.

Это упоминание о вечности настроило учеников на серьезный лад…

Р. Сантала. С. 178.

Иисус взял полную чашу вина, возблагодарил Господа и сказал: «Приимите ее и разделите между собой!»