Ру засмеялся:

— Это уже кое-что.

Крики и стук колес большого фургона заставили Ру обернуться. Из-за угла показалась лошадь, такая усталая, старая и изможденная, каких Ру прежде никогда не видывал. На мгновение ему показалось, что она вот-вот войдет в здание. Треск дерева, когда колесо фургона въехало в дверь, утонул во взрыве ругательств, и они наконец увидели возчика.

Ру сразу понял, что он попытался обогнуть угол слишком резко, прижимая фургон к торцу здания. Судя по всему, этот человек вообще не имел понятия о том, как управлять фургоном.

Не обращая внимания на дождь, Ру встал перед лошадью, схватил ее за уздечку и заорал: «Тпру!»

Тощая кляча едва волочила ноги из-за глубокой грязи и с радостью выполнила команду.

— В чем дело? — осведомился возчик.

Ру поднял голову и увидел худощавого парня, вымокшего до нитки. С первого взгляда было ясно, что это матрос, поскольку он был бос, черен от загара и пьян в дымину. Лет ему было лишь немногим больше, чем Ру.

— Ложись в дрейф, приятель, — крикнул Ру, — иначе врежешься в берег.

— Прочь с дороги! — довольно воинственно прокричал в ответ матрос. — Ты не даешь мне проехать!

Ру обошел лошадь. Она тяжело дышала.

— Остынь, приятель, ты крепко засел. Ты знаешь, как заставить эту клячу попятиться?

Было ясно, что матрос не знал. Выругавшись, он спрыгнул на землю, но потерял равновесие и шлепнулся лицом в грязь. Ругаясь, он пытался встать, но каждый раз оскальзывался. Наконец ему это удалось.

— Будь проклят тот день, когда я согласился оказать своему другу услугу,

— пробурчал он.

Ру посмотрел на перегруженный фургон, засевший по самые оси. Фургон был доверху забит ящиками, покрытыми парусиной.

— Зато твой друг не оказал тебе услуги, — сказал Ру. — Для такого груза нужны две лошади, а лучше — четыре.

— Что здесь происходит? — только сейчас обрел дар речи Джейсон.

Прежде чем Ру успел ответить, послышался громкий голос Курта:

— Да, Эйвери, что происходит?

— Даже слепому видно, что фургон въехал в нашу входную дверь, Курт, — огрызнулся Ру.

Ответом был нечленораздельный рык. Затем раздался голос Мак-Келлера:

— Что там у вас?

Ру подошел к порогу и заглянул внутрь. «Мак-Келлер и несколько официантов стояли чуть в глубине и пялились на лошадь, едва не оказавшуюся у них в гостях.

— Кучер пьян, сэр, — объяснил Ру.

— Пьяный или трезвый, пусть уберет отсюда свою клячу, — потребовал старший официант.

Ру заметил, как Курт ухмыльнулся, и, обернувшись, увидел, что матрос пошел прочь от фургона. Ру сделал три быстрых шага — настолько быстрых, насколько позволяла грязь, — догнал его и положил руку ему на плечо:

— Постой-ка, приятель!

— Я тебе не приятель, хвастун, но вообще-то ссориться не хочу. Купишь мне выпивку?

— Выпивка тебе нужна, как этой лошади еще один удар кнута, — сказал Ру. — Но, пьян ты или нет, ты должен убрать свой фургон от двери моего хозяина.

Матроса эти слова отчасти разозлили, но больше развеселили. Медленно, как человек, который пьян, но не хочет выглядеть пьяным, он проговорил:

— Дай-ка мне объяснить тебе, парень. Мой друг, которого зовут Тим Джекоби

— мой закадычный друг с отроческих лет, которого я только сегодня встретил,

— уговорил меня, что выгоднее быть кучером в заведении его отца, чем рисковать шкурой, нанимаясь в новый рейс.

Оглянувшись, Ру с тревогой увидел, что лошадь пытается опуститься на колени, то есть сделать невозможное, поскольку ее удерживали постромки.

— О боги! — воскликнул он и, схватив матроса за руку, потащил его обратно к фургону. — У нее колики!

— Отпусти! — крикнул, вырываясь, матрос. — Я не договорил!

— Зато лошадь договорила, — сказал Ру, снова толкая его к фургону.

— Так вот, — упираясь, бормотал матрос, — я должен был доставить этот фургон в фирму «Джекоби и Сыновья, грузовые перевозки» и получить за это деньги.

Лошадь жалобно заржала, и тут от двери донесся голос Мак-Келлера:

— Эйвери, сделайте что-нибудь! Посетителям это начинает надоедать.

В это время ноги у лошади подогнулись и она задрожала. Выхватив нож, Ру обрезал постромки, и, словно почувствовав свободу, лошадь с трудом выпрямила ноги, качнулась вперед и рухнула в грязь. Издав последний вздох, который прозвучал как вздох облегчения, она околела.