Это замечательное письмо наполнено страстной верой Ленина в силы рабочего класса, который, по его словам, обязательно "выкует превосходную революционную социал-демократию в России… Такие люди, как Михаил, тому порукой"78, — вновь повторяет в этой связи Ленин.

Вместе с пятью своими товарищами рабочими, исключенными, как и он, из каприйской школы, Вилонов слушает в Париже в конце ноября 1909 года курс лекций, которые Ленин читает специально для них, отложив все свои дела.

На январском Пленуме ЦК 1910 года Вилонов был намечен большевиками кандидатом в состав ЦК. Однако болезнь его обострилась. По инициативе Ленина его устраивают в санаторий. Ленин пишет Вилонову, трогательно беспокоится о его здоровье, рассказывает о партийных делах.

"Дорогой товарищ Михаил! — читаем мы в письме от 27 марта 1910 года. — Как-то Ваше здоровье? Поправляетесь ли? Напишите об этом, сообщите точно, прибываете ли в весе и насколько именно.

У нас примиренческо-объединительный туман начинает рассеиваться. Посылаю Вам оттиск из № 12 "Социал-Демократа"6*. Из него Вы увидите, что с голосовцами пошла драка вовсю…

Будьте здоровы и пишите. Жму руку. Ваш Ленин"79.

7 апреля 1910 года Ленин посылает Вилонову резолюцию, принятую за три дня до того меньшевиками-партийцами (находившимися в Париже), о необходимости закрытия ликвидаторской газеты "Голос Социал-Демократа" согласно решению январского Пленума ЦК РСДРП 1910 года.

Ленин все время старается держать Михаила в курсе партийных дел. надеется использовать его замечательные организаторские способности, его преданность делу рабочего класса Для революционной работы. Однако Михаилу становится хуже. 30 апреля Ленин пишет письмо М. М. Золиной (жене Вилонова, жившей с ним в Давосе):

"Дорогой товарищ! Благодарю, что известили о положении Михаила, Я сейчас же предпринял шаги для проведении ему субсидии… Во всяком случае необходимо было бы добиться, чтобы Михаил продолжал лечение, оставался пока в Давосе до полного выздоровления.

Жму крепко руку. Ваш Н. Ленин"80.

К несчастью, болезнь Вилонова быстро прогрессировала. И 1 мая 1910 года он скончался. Ему было всего 27 лет.

Вместе с Вилоновым слушать лекции Ленина в Париж приезжали исключенные ученики каприйской школы: И. И. Панкратов (Ваня Казанец), В. Е. Люшвин (Пахом), Н. Н. Козырев (Фома), Н. У. Устинов (Василий) и А. С. Романов (Аля Алексинский)7*. Среди них особенно отличался, по словам Крупской, своей активностью и прямолинейностью И. И. Панкратов, молодой рабочий, вступивший на путь революционной борьбы в 1905 году. Каждого из прибывших Владимир Ильич расспрашивал о его работе в России. Панкратов рассказал о событиях на Московско-Казанской железной дороге в 1905 году, об октябрьской всеобщей забастовке, о декабрьском вооруженном восстании, о том, как в июле 1906 года большевикам удалось остановить работу железнодорожных мастерских и добиться от администрации восстановления всех уволенных после забастовки; рассказал, что когда к двухтысячной толпе рабочих вышел начальник мастерских, то его от страха так прошибло потом, что чесучевый костюм на нем стал мокрым. Этот эпизод особенно понравился Ленину.

По возвращении в Россию Панкратов работает в Петербурге как представитель Большевистского центра, проводя в жизнь ленинские наставления. Но работать пришлось ему не долго. Он был арестован в начале 1910 года и выслан в Сибирь на вечное поселение.

Царское "правосудие" карало всех, кто осмеливался общаться с Лениным: кроме Панкратова в России были арестованы один за другим посланные на нелегальную работу Б. А. Бреслав, И. И. Шварц, И. Ф. Дубровинский, И. Ф. Арманд. Однако, несмотря на постоянную опасность, на угрозу немедленного ареста по приезде в Россию, все новые и новые революционеры приезжают к Ленину. Линия Россия — Франция — Россия действует непрерывно.

В конце декабря 1909 года в Париже появляется вторая группа слушателей каприйской школы. Ленин читает им лекции о текущем моменте, о столыпинской реформе и ее курсе на "крепкого" крестьянина, о ведущей роли пролетариата и о думской фракции. Один из "каприйцев" (так называли бывших учеников каприйской школы) задал во время беседы вопрос — правда ли, что он теперь ставит работу Государственной думы выше агитации в войсках. Ленин "улыбнулся, — вспоминает Крупская, — и заговорил о важности думской работы. Конечно, он нисколько не думал, что нужно в какой-нибудь мере ослаблять работу в войсках, но считал, что ее нужно как можно глубже законспирировать. Об этой работе надо было не говорить, а делать ее"8*. Как раз в это время Ленин получил письмо из Тулона (порт на юге Франции) от группы моряков социал-демократов с русского крейсера "Слава". Они просили прислать им литературу и командировать человека, который помогал бы вести революционную работу среди моряков. И Ленин направил туда одного из членов парижской группы большевиков. Однако "каприйцам" он об этом не сказал ни слова (из конспиративных соображений)81.

Проезд первой группы слушателей с острова Капри до Парижа, содержание их в Париже и проезд в Россию оплачивал Большевистский центр. Содержание в Париже второй группы слушателей также оплачивал Большевистский центр82.

Продолжением каприйской школы стала отзовистская фракционная школа в Болонье (ноябрь 1910 — март 1911 года). Среди ее лекторов были Л. Д. Троцкий и А. А. Богданов. Ленину было в конце 1910 года послано приглашение читать лекции в болонской школе. Он отказался ввиду антипартийного направления и раскольнических действий организаторов этой школы и пригласил слушателей приехать в Париж. В письме "Товарищам — слушателям школы в Болонье" Ленин 3 декабря 1910 года писал: "И направление, и приемы деятельности той группы, которая устроила школу на Капри и в Болонье, я считаю вредными для партии и несоциал-демократическими… Но, разумеется, слушателям школы в Болонье я с величайшим удовольствием, независимо от их взглядов и симпатий, готов прочесть ряд лекций и по вопросу о тактике, и о положении партии, и об аграрном вопросе. Для этого позволю себе пригласить товарищей слушателей на обратном пути в Париж… Париж достаточно велик, чтобы устроиться в нем вполне конспиративно… а кроме того можно устроиться в окрестностях Парижа"83.

Занятия в Париже так и не состоялись. Организаторы, помня опыт каприйской школы, не пустили слушателей к Ленину. А в окрестностях Парижа — в Лонжюмо — вскоре начала функционировать ленинская школа, сыгравшая выдающуюся роль в укреплении партийных организации и их сплочении.

Незадолго до открытия школы в Лонжюмо, весной 1911 года, Ленин читает ряд лекций на Курсах социальных наук в Париже9*. Первую из них он прочитал 9 февраля 1911 года, в день открытия курсов (эта лекция открывала цикл "Начала политической экономии"). Сохранился план четвертой лекции Ленина "Начала политической экономии". Слушатели курсов были рабочие, как члены партии, так и беспартийные. Было предусмотрено, что слушателям (а их приходило на каждую лекцию до 100 человек) будут выдаваться программа и конспекты лекций. Вот почему единственный документ, до нас дошедший, — план четвертой лекции Ленина, — был размножен на стеклографе в виде листовки, изданной организационной комиссией Курсов социальных наук84.