При этом Миткенбау проявлял себя лучше, его взял на личную связь сотрудник КГБ, а затем его якобы перебросили в Москву, где он прошел специальную подготовку.

В 1956 году Джонсон, видимо решив, что он уже достаточно отомстил начальству, отказался от сотрудничества с КГБ, уволился из армии и вместе с Хеди отправился в Лас-Вегас, легкомысленно рассчитывая выиграть в казино огромные деньги, а заодно стать знаменитым писателем. Но его мечте не суждено было осуществиться. С горя он запил, а средства к жизни стала добывать Хеди, торгуя своим телом. К концу 1956 года она заболела, и Джонсон совсем разорился.

В январе 1957 года в трейлер, где они жили, неожиданно явился Миткенбау. Он принес 500-долларовый подарок от КГБ и предложение о возобновлении сотрудничества.

Разведка хотела, чтобы Джонсон завербовался в ВВС США и снабжал ее данными о развертывании ракет. Но ВВС не пожелали заключить с ним контракт, и Джонсон обратился в сухопутные войска. Там о его прошлом ничего не знали и заключили с ним контракт. В течение двух лет он работал охранником ракетных установок в Калифорнии и Техасе и передавал через Миткенбау фотографии, документы, планы, а как-то раз даже образец ракетного топлива.

В конце 1959 года Джонсон был переведен на армейскую базу США во Франции, а в 1961 году его назначили охранником центра фельдъегерской связи в аэропорту Орли. Центр занимался хранением и рассылкой секретных документов, шифровальных систем и ключей к ним, а также оборудования — между Вашингтоном, НАТО, американским командованием в Европе и Шестым флотом США. Среди документов были оперативные и мобилизационные планы США и их партнеров по НАТО. Второсортный агент Джонсон приобрел потенциальные возможности источника ценнейшей информации. Но их требовалось реализовать.

Помещение центра фельдъегерской связи находилось в железобетонном здании без окон. Войти туда можно было через комнату, где сотрудники регистрировали почту. Через две стальные двери можно было пройти в помещение, где стоял огромный стальной сейф с главными секретами. Первая из этих дверей запиралась массивной стальной перекладиной, на концах которой были кодовые замки. Вторая же запиралась сложным замком.

Чтобы добраться до сейфа, нужно было знать комбинации цифр кодовых замков к перекладине и обладать ключом ко второй двери. Но нужно было проникнуть в сейф, хотя задача эта была почти неразрешимой, тем более что по инструкции при открывании сейфа должен был присутствовать сотрудник охраны, а второй в это время должен находиться в помещении, где обрабатывалась почта.

Однако Джонсоном овладел азарт охотника. Ради достижения цели он бросил пить, стал прилежнейшим работником, и его из охранников перевели в делопроизводители, которые — по долгу службы — поочередно по выходным дням дежурили на объекте. Этим и воспользовался Джонсон. В одно из своих дежурств в корзине для мусора он подобрал листок с номером кодового замка, который, не надеясь на память, записал один из офицеров. Код второго замка он выяснил с помощью портативного рентгеновского аппарата. Затем сделал восковые слепки с замка второй двери и сейфа.

Во время очередного дежурства, в ночь на воскресенье 15 декабря 1961 года, Джонсон смог впервые проникнуть в сейф. Трудно сказать, что он испытывал в этот момент: радость от достигнутого, страх перед возможным возмездием, чувство вины перед родиной? Во всяком случае, он туго набил сумку пакетами с шифровальными материалами и секретными документами, благополучно вышел из центра, сел в машину и на пустынной дороге возле аэропорта Орли встретился со связником. Передав ему документы, тут же вернулся на свой пост. Связник помчался к зданию советского посольства в Париже, где бригада специалистов сняла печати с пакетов, перефотографировала документы и вновь запечатала пакеты. Связник снова направился к аэропорту Орли и, встретившись с Джонсоном, вернул ему сумку, а тот благополучно уложил документы в сейф. В шесть утра он сменился с дежурства и отправился домой. По дороге задержался возле заранее условленной телефонной будки, где оставил пустую пачку из-под сигарет с нарисованным на ней крестом, что означало успешное завершение операции.

По данным иностранной прессы, операция с самого начала проводилась с личной санкции Хрущева, который в 1962 году через связного якобы передал Джонсону личное поздравление и 2000 долларов, на которые Джонсон может погулять в казино. Было ли это на самом деле, или является измышлением досужих газетчиков, неизвестно.

Всего удалось провести семь аналогичных успешных операций, и лишь одна из них чуть не закончилась провалом. Джонсон уснул и опоздал на второе свидание со связником. Тот, не застав агента на месте встречи, отправился к пункту фельдъегерской связи и положил сумку с документами в машину Джонсона. Проснувшись всего за 15 минут до смены, Джонсон, не зная, что делать, поспешил к машине. Возможно, ему голову пришла мысль куда-то бежать. Но вдруг увидел на сидении свои сумку. Он моментально вернулся на свой пост, вернул документы в сейф и успел закрыть все замки за минуту до прихода сменщика.

Видимо это событие вынудило советских разведчиков приостановить связь с Джонсоном. Как раз в это время он был переведен на работу в США. «На память» о нем среди пересланных им документов остались подробные описания шифровальных систем США, данные о размещении американских ядерных боеголовок в Европе, наступательные и оборонительные планы НАТО.

Джонсон начал мирную жизнь с Хеди, у которой все ярче стали проявляться признаки помешательства — следствие бурной молодости. Однажды она пригрозила мужу, что разоблачит его как советского агента. Зная необузданный характер жены, Джонсон решил скрыться. К его розыску подключилось ФБР, в частности потому, что он находился на подозрении на основании информации, переданной бежавшим в США бывшим сотрудником КГБ Юрием Носенко.