– Где-то мы допустили промах, обратили на себя внимание, – сообщил очевидное Павел.

– Мы? Драх, очевидно. Он устроил скандал в элитном клубе, разрушил репутацию дочери восемьдесят третьего лица в списке …

– Нет, – прервал Олега Павел, – ты сам говоришь, плотная слежка.

– Потому и заметил только. Брать собираются?

– Вот! – поднял палец Павел, – следили давно. Но ты, «дорогой мой» Драх, подойди, дай тебя обнять.

– Не хочу! Не надо меня «слушать»! У меня голова потом раскалывается!

– Какие мы нежные, – издевательски пропел Павел, – а по клубам шастать? Голова не бо-бо?

– Я сам! Я сам всё расскажу! Дочку твою в клубе видел, Катю в тако-о-ом месте! И Лилу шляется напропалую! И даже …

– Заткнись, – выдала себя сторонница здорового образа жизни – Анжела. Павел растерянно оглядел присутствующих.

– Папочка, я только два разочка! Ничегошеньки не произошло, – испуганно залепетала Рэ.

– «Желтуху» нюхала, – мстительно заложил её Драх. Но желаемого эффекта он не добился, Павел не знал, что такое «желтуха».

– Позже будем устраивать разбор полетов. Сейчас нужно уносить ноги, – сказал Павел.

– Возможно, «они» этого и добиваются, – не согласился Олег.

– Я не думаю, что «они» готовят ликвидацию, – поддержала Катя, – плохо, что ни Драх, ни Рэ не овладели телепортом. Лечебный уклон в подготовке Рэ сделал её беззащитной, только Драх может за себя постоять.

– Я и Рэ, мы готовы на равных драться …, – возмущенно начал Олег.

– Она могла бы сжигать боевиков десятками, – с сожалением подтвердил Драх, – зря ты, Павел, запретил мне её учить убивать.

– Женщины и дети воевать не должны! – Павел сказал так, будто поставил точку.

– Укорачиваем интервалы. Контрольное время каждый час. Кто не позвонил в течение часа или «забыл» сказать кодовое слово мгновенно отправляется в Роззе. А это значит, что мои поездки отменяются, а прием больных прекращается. Сижу здесь, как сыч, – засмеялся Павел.

– Ходите по двое, – попросил Олег. Все встали, а Рэ попробовала улизнуть первой, одновременно, мстительно поглядывая на Драха.

– Рэ! А тебя я попрошу остаться, – произнес Павел с интонациями Броневого, хотя понять его могла только Катя.

– Я предупрежу тех, кто остался в деревне, – сообщил Олег, – хорошо, что территория охраняется собаками, внезапный удар полностью исключен.

Два дня ничего не происходило. Настороженное поведение Павла и компании заставило врага свернуть слежку.

Павел Ильич.

– Нечего здесь делать. Бизнес стоит. В Роззе безопасно, а здесь я вся на нервах, – уговаривала Катя Павла.

– Я тебя вытащу из любой переделки.

– Если меня сразу не пристрелят.

– Брось! Мы живем в демократическом государстве. Эти олухи замучаются документы на арест получать!

– Не глупи! Нужны им это бумажки! Перестреляют всех нас, привезут тонну оружия и объявят террористами!

– Не надо утрировать!!!

– Отправь меня с внучкой в Роззе. Сам геройствуй тут дальше! – с Катей случилась истерика.

– Да иди ты …, – Павел по-быстрому удовлетворил просьбу. Он мрачно уставился в громадный экран телевизора. Новости передавали в обычной последовательности: президент посетил …, премьер участвовал … Внезапно ухудшился сигнал, экран погас. Павел насторожился и почти успел «прыгнуть» в Роззе, но снаряд пробил насквозь две стены, и воткнулся в несущую стену сзади Павла. Вспыхнуло белое солнце взрыва. На мгновение в голове Павла зажглась мозаика картинок. Какие-то туманные образы, видимо, генетическая память отца или матери. Отчетливые воспоминания детства. Самые яркие, те, где радость или горе переполняли его, или чем-то удивившие маленького Павлушку. Вот он трехлетка катается на льдине, бухнулся у берега в воду и промок до пояса. В сапогах вода, он никак не может их снять, а домой нужно вернуться сухим, иначе жесткая порка.

Следующая картинка. Прошел год, и он с друзьями запускает самодельную ракету, набив её старым артиллерийским порохом, собранным на месте взорванного во время войны склада боеприпасов. Ракету закрутило, она воткнулась в землю и взорвалась.

Вот он уже взрослый, ему семь лет, но он не умеет плавать, после злополучного катания на льдинах ему надолго запретили ходить на реку. Он с закадычным другом Лехой пускает кораблики у крутого берега огромной ямы. Он поскальзывается и уходит под воду. Пузыри воздуха проносятся мимо его глаз, но ему не страшно. Лёха тащит палку. Вот он стоит на вышке для прыжков. Маленькие мальчишки проходят мимо и улетают вниз в красивом кувырке, а он боится. Наконец он прыгает вниз, удар. Из воды его вытащил тот же Лёха. Картинок сотни, тысячи. Последние картины как бы прозрачны. Вот Рэ выскальзывает из ловушки, где в качестве живца, он, уже мертвый. Вот она научилась убивать. Её учили лечить, а она превратила свои знания в оружие. Изощренное, безжалостное, мерзкое оружие.