– До утра перетопчитесь, - пробубнила я, вваливаясь в натопленную хату и забираясь на печь, где гостье выделили койко-место.

Сон сморил неожиданно, чему я была только рада, очень уж за день намаялась с этой "тучкой". Спать на печке было одно удовольствие: она была тёплой, пахла душистыми травками и полевым сеном, а от мягкой подушки, набитой лебяжьим пухом и невесомого, но уютного одеяла, снились восхитительно-сказочные сны.

Утро встретило "радушно": громкими криками и звуками борьбы. Слетев со своего "насеста", галопом понеслась на улицу, чтобы навести порядок, наказать виновников и пожалеть обиженных - в общем, заняться обычной работой среднестатистического Стража без особых заскоков. Выскочив на прогретую солнышком полянку (эта падла-избушка мне ещё вдогонку что-то нецензурное проскрипела), заприметила Эдингарда и Бессмертного, сцепившихся в рукопашном бою. Чуть поодаль кучковались Айтраск, Горыныч и Яга, явно не намереваясь вмешиваться в дела мужиков.

– Чегой-то они?
– поинтересовалась, шумно приближаясь к зрителям (вздыхала, топала и зевала я так, что Стража трудно было не заметить).

– Разминаются, - горделиво ответил дракон, словно это он, а не рыцарь, положил на обе лопатки Кощея.

– Понятно. Вас сейчас отправлять или...

– А завтрак?
– все возмущённо уставились на меня, буравя неприязненным взглядом.

– Сдаюсь, - подняла вверх руки, а был бы белый флаг, так и им бы помахала.

Завтрак прошел в тишине и спокойствии, лишь изредка прерываемом словами благодарности хлебосольной хозяйке - Ягуше. Солнце уже успело основательно склониться к горизонту, когда Эдингард всё-таки внял моим мольбам на тему "пора бы и восвояси" (эх, надо было раньше Алёнкой припугнуть...), и принялся основательно прощаться со всеми собравшимися на лесной полянке перед избушкой.

– Епифан Валерьянович, мне искренне жаль вашу рощицу и тот валун, что мы нечаянно подожгли, уж не взыщите! Не хотели столько горя и волнений приносить в ваш спокойный край, но это не от нас зависело...

– Буде тебе, - растроганно пробормотал леший, украдкой вытирая скупую слезу, - всё давно в прошлом, а лес сам восстановится!

– Ну, Змей Горыныч, бывай, в нашем мире сказки про тебя слагать будут, про твою отвагу и верность друзьям!
– польстил местному дракону рыцарь.

Горыныч не выдержал и всё-таки разрыдался, уткнувшись всеми тремя головами в живот своего дальнего родственника. Айтраск сочувственно гладил местную достопримечательность одновременно по трём головам и о чём-то опечалено вздыхал, но о чём именно, ведомо лишь ему одному (нас он посвятить в эту "тайну" не пожелал).

– Эх, Кощей, кабы не Рыцарский Устав, увёл бы у тебя жену, да...
– в этом месте мужик махнул рукой, как бы говоря "совесть, она и в Африке совесть" и смачно чмокнул Ягу в щёку, а Бессмертному пожал руку, да так, что тот аж скривился от боли.

– Ну, Стефания, теперь твой черёд, - повернулся Эдингард ко мне, а я же предусмотрительно спрятала руки за спину.
– Спасибо тебе, красна девица, что от Алёнки спасла, да к добрым людям вывела, вовек благодарны будем!

– Да ладно вам, это же моя работа, - покраснела под градом комплиментов.
– Готовы вернуться домой?

"Попаданцы" переглянулись, а потом дружно отрицательно замотали головами.

– Что, и как это понимать?
– перешла я в ультразвук.

– У вас тут намного веселее, и от Айтраска никто не шугается, - пояснил Эдингард, обходя меня стороной.
– А у нас там война, голод, болезни, разруха... что хорошего-то?

– Значит, ты хочешь остаться здесь, где всё тихо и спокойно, бросив своих родных, друзей и эту... как её?.. а, Легорию на верную гибель? Хорош рыцарь, ничего не скажешь! А ты, - накинулась теперь на дракона, - неужели и тебе плевать на свою державу? Такой большой, сильный и... трусливый! Фу, такими быть...