Выпускница школы Анюта и страховой агент Кузьмин на свой страх и риск расследуют дело об угоне машин...
АКСЕЛЕРАТКА
По тихой зеленой улочке медленно и совершенно бесшумно двигался старый «запорожец». Внутри никого не было. Прохожие дивились, потом оборачивались, и лица их расцветали улыбками — или сочувственными, или насмешливыми.
«Запорожец» толкал сзади, налегая из последних сил, тщедушный молодой человек по фамилии Кузьмин. Наконец оба — человек и транспортное средство — остановились у подъезда с вывеской: «Госстрах». Кузьмин утер взмокший лоб.
— Зря старался! — сказал ему какой-то прохожий.— Они металлолом не страхуют!
Кузьмин дико взглянул на шутника и стремглав бросился в подъезд.
В госстраховском вестибюле под лозунгом «Веди счет рабочей минуте!» роилась дюжина активистов с повязками, выставленных администрацией для отлова опоздавших. У двоих в руках были секундомеры, один мороковал над какими-то списками,
несколько человек щелкали фотоаппаратами и стрекотали любительскими кинокамерами. Все это напоминало финиш крупных международных соревнований.
Взмыленный Кузьмин тотчас угодил в объятия пары активистов.
— Сорок семь! — победоносно выкрикнул секундометрист, и эта цифра была немедленно занесена в протокол.
На площадке, у раскрытой двери кабинета, Кузьмина уже поджидала заведующая страховой конторой — вылитая черепаха Тортилла.
— Опоздали, значит! — ледяным тоном сказала она.— Может быть, вы не в курсе, что идет месячник борьбы за рациональное использование рабочей минуты?!
— В курсе. Но я же меньше чем на минуту опоздал!
Тортилла жестом предложила Кузьмину войти в ее кабинет.
— Да, сегодня вы опоздали на сорок семь секунд. А вам известно, сколько за это время у нас в стране вырабатывается киловатт-часов электроэнергии? Сколько пар обуви сходит с конвейера? Сколько тонн угля выдается на-гора?
— Сколько? — растерянно спросил Кузьмин.
— Достаточно! — отрезала Тортилла после небольшого замешательства.— Чего, полагаю, нельзя сказать о вашей, работе. Сколько людей вы застраховали за истекшую неделю и по каким видам?
Кузьмин суетливо расстегнул плоский чемоданчик и стал выкладывать на стол начальницы страховые свидетельства.
— Вот, пожалуйста ...— бормотал он.— Страхование личного имущества... Страхование жизни... От несчастных случаев... Смешанное страхование...
— Неплохо, неплохо! — Тортилла пригляделась к бумажкам.— Но позвольте... Все застраховавшиеся, они что — родственники?
— Да нет... Я бы этого не сказал,— пролепетал Кузьмин.
— Ну, значит, однофамильцы! Кузьмин, Кузьмин, Кузьмин, Кузьмин... Дичь какая-то!
— Совсем не дичь. Я же не виноват, что у меня такая фамилия! — тихо сказал Кузьмин.
— Что?!.. Так это все ваши страховки?!
— Мои...— потупившись, сказал Кузьмин.— А что делать, если никто страховаться не хочет? Я их и так агитирую, и эдак, а они ни в какую!
— Все! Это предел! — шумно выдохнула Тортилла.— Агенты Госстраха страхуют сами себя! Неслыханно! Только благодаря моему добросердечию я не увольняю вас сейчас же! Даю вам сутки! Но если вы снова явитесь пустым, проститесь с Госстрахом навсегда! Госстраху не нужны такие агенты!
— Угу... Я понимаю,— убито кивнул Кузьмин.
Кузьмин вышел из лифта, позвонил в ближайшую квартиру и, как только дверь приоткрылась, сунул ногу в щель.
— Я из Госстраха! Прошу вас, выслушайте меня! — с жутким напором затараторил он.— Это стоит очень дешево! Три-четыре рубля в месяц, и ни вам, ни вашему домашнему имуществу уже не страшны никакие стихийные бедствия! Пожар, наводнение, землетрясение, сель...
— Паша! Павел Иванович! — крикнула женщина, стоявшая по другую сторону двери.— Выдь-ка на минутку! Тут какой-то псих рвется!
Через мгновение в дверном проеме уже стоял верзила устрашающего вида.
— А ну, брысь отсюда! — приказал
он.— А то я сейчас устрою стихийное бедствие!
Кузьмин послушно ссыпался по лестнице.
Уже сгустились сумерки, когда страховой агент Кузьмин устало взглянул на очередной освещенный номер дома — тринадцатый. Кузьмин обреченно махнул рукой и направился к подворотне.
Там в темноте плавали огоньки сигарет, слышалось бренчание гитары и хриплый смех. Кузьмин прижал к груди свой чемоданчик и нырнул в темноту.