— О, как вам будет угодно, — последовал равнодушный ответ. — Каррадерз, позвольте вас побеспокоить и попросить передать мне соль? Леди О'Каллахан жаловалась вчера вечером на то, что в португальской кухне используется слишком много соли. Я этого не нахожу.

— Ей-богу, я не могу понять леди О'Каллахан, жалующуюся на избыток соли во всем, — со смехом сказал О'Мой. — Если вы послушаете историю, которую она поведала мне о...

— Теренс, дорогой! — остановила его жена.

— Честное слово, мне все больше кажется, что мы перемещаемся от плохого к худшему, — сказал Каррадерз. — Наша беседа находится в критическом состоянии. Мисс Армитидж, может быть, теперь вы попробуете ее спасти?

Все рассмеялись, сломав лед напряженности, воцарившейся было за столом, и до конца трапезы сохранялась видимость непринужденности. Наконец дамы поднялись и, оставив мужчин одних, отправились на террасу. Но под аркой Сильвия остановила свою кузину.

— Юна, — очень серьезно сказала она, — будет лучше, если ты позовешь капитана Тремейна и побудешь пока с ним.

Леди О'Мой широко раскрыла глаза.

— Зачем?

— Разве ты не понимаешь? — Мисс Армитидж явно была в нетерпении. — Ссора между ними лишь притихла, и сейчас, когда мы ушли, она разразится до конца, если ты не уведешь капитана Тремейна.

Юна, как обычно, упустив главное, сосредоточилась на второстепенном обстоятельстве. Взгляд ее стал лукавым.

— Ты за кого беспокоишься? За графа Самовала или за Неда? — спросила она и со смехом добавила: — Впрочем, можешь не отвечать: я знаю — ты боишься за Неда.

— Я за него не боюсь, — с ноткой легкого возмущения ответила Сильвия, на ее щеках заиграл румянец. — Но мне бы не хотелось видеть капитана Тремейна или любого другого британского офицера вовлеченным в дуэль. Ты забыла о приказе лорда Веллингтона, который они обсуждали, и о последствиях для тех, кто его нарушит?

На лице леди О'Мой отразился испуг.

— Ты не представляешь...

— Я уверена, — взволнованно, не дав ей договорить, сказала Сильвия, — что если ты сейчас же не позовешь капитана Тремейна, он попадет в беду. — И тут же увидела, что Юна резко изменилась в лице — ее охватил страх, граничащий с ужасом.

— Нед, — зазвенел по саду ее серебристый голос. — Нед! Ты мне очень нужен. Иди же сюда, пожалуйста, быстрее!

Капитан Тремейн поднялся. Грант в это время начал быстро и горячо что-то доказывать, отвлекая тем самым внимание всех от ухода Тремейна. Самовал провожал капитана взглядом, полным ненависти, но он все же не мог дать повод для обвинений в невоспитанности в свой адрес, прервав полковника или задержав капитана, которого позвала дама.

А Тремейна ждал упрек, прозвучавший из уст леди О'Мой, едва они не спеша дошли с ним до чащи на спускавшемся от террасы склоне, поросшем соснами и пробковыми дубами.

— Как неблагоразумно с твоей стороны, Нед, провоцировать графа Самовала в такое время!

— Разве я его провоцировал? По-моему, как раз сам граф, — беспечно ответил Тремейн.

— Но ты знаешь, какая ужасная репутация у этого человека?

— Милая Юна, я полагаю, что сам смогу позаботиться о себе, даже если придется выяснять отношения со столь грозным сеньором. А кроме того, мужчина должен рисковать — особенно солдат.

— А как же Дик?! — воскликнула она. — Ты что, забыл, что его спасение целиком зависит от тебя? Если с тобой что-то случится, он пропал!

Тремейн был так изумлен, что сразу не нашелся, что ответить, потом улыбнулся. На самом деле ему хотелось в голос рассмеяться. Оказывается, волнение, которое он по наивности принял было на свой счет, целиком адресовалось Дику и выдавало присущий Юне склад ума. На любой вопрос она могла смотреть только с одной точки зрения — с точки зрения своих интересов. Она привыкла к тому, что другие жертвуют ради нее большим и малым, пока наконец не стала смотреть на эти жертвы как на нечто само собой разумеющееся.

— Я рад, что ты напомнила мне, — сказал Тремейн с иронией, которая не могла задеть ее. — Можешь быть уверена — я буду само благоразумие, по крайней мере, до тех пор, пока Дик благополучно не отправится домой.

— Спасибо, Нед. Ты очень добр ко мне.

Некоторое время они шли в молчании.

— Когда отплывает капитан Гленни? Это уже известно?

— Да. Я на днях слышал от него, что «Телемак» выйдет в море в воскресенье в два часа ночи.

— Два часа ночи? Что за странное время для отплытия!