Кстати, о Матвее… Из подъезда вышла знакомая фигура, потрепала по холке льнущую к ногам собаку и пошла куда-то в сторону парка.

С трудом поборов желание опробовать каштан на прочность, Яр вернулся к раззявившему чрево чемодану. Пора было обживаться на новом месте…

Жить здесь оказалось… не так плохо, как он думал. Отец сутками пропадал в своей юридической фирме (видимо, у мамы была слабость к юристам), Матвей со своей страхолюдной псиной целыми днями шлялся чёрт знает где, прожигая короткие весенние каникулы, и никто Яру не мешал обустраивать свою спальню. Он даже был счастлив, что «семья» регулярно отсутствует – потому как спать в насквозь просмердевшей красками комнате было смерти подобно, а открытые на ночь окна только подарили простуду ещё не окрепшему после аварии организму. Окна Яр так и не позакрывал, просто по ночам стал пробираться в гостиную и спать на диване там.

В первую же ночь его засёк Матвей. Яр не подал виду, что проснулся, когда тот поправил сползший с плеч плед, но про себя решил, что близнец не такая уж и ледышка. Возможно, просто не знает, как вести себя с внезапно приобретённым братом, о котором и узнал-то месяц назад. Наверно, тогда их отношения и сдвинулись с мёртвой точки. Яр перестал злиться на необщительного молчаливого Матвея, а на все его колючки просто перестал обращать внимание. Даже бессовестно уворованный прямо перед носом альбом простил.

…В тот же день, как его привезли отцу, Матвей зашёл к нему в спальню. Но сделал это не когда Яр был там – нормальные люди обычно так поступают, чтобы узнать, может, что нужно, или просто сказать «добро пожаловать» – нет, Матвей дождался, пока Яр уйдёт в душ, а сам запёрся к нему и зарылся в беспечно оставленный на столе альбом.

– Это ты нарисовал?- опять же позабыв о том, что он в чужой комнате да ещё и порылся в чужих вещах без спросу, спокойно спросил он, когда вошёл Яр.

– И тебе добрый вечер,- мрачно поприветствовал тот.- Положи, где взял и спокойной ночи. Я спать собираюсь.

– Это ты нарисовал?- будто и не услышал Матвей. Открыл и показал художнику. Яр невозмутимо посмотрел на рисунок. М-да, а ведь он действительно верил, что такое возможно. Рисовал он в больнице, когда дядя Серёжа сказал, что у Яра есть брат-близнец и скоро он с ним познакомится. Человек смотрит в зеркало. Отражение протянуло руку, вырвалось из зазеркалья и гладит его по щеке. Узкое лицо, кошачьи глаза, немного смазанные губы. Обычная зарисовка простым карандашом, немного вытертая страницами альбома.

– Кто из них я?

Яр посмотрел на Матвея. Ни намёка на улыбку. Ну и не больно надо! Он уже привык, что сверстники его не особо понимают.

– Расслабься, это всё я.

И попытался отобрать альбом. Злосчастный рисунок проворно перекочевал в другую руку. Яр едва не шлёпнулся на Матвея, разозлено отпихнул подставленную для опоры руку братца.

– Ладно! Ты в зеркале! Доволен?

– Более чем,- Матвей встал, забрался в стол, достал карандаш (зараза, уже вынюхал, что и где расставил Яр!), пририсовал у отражения под левым глазом родинку.

– Эй, ничего не забыл?!

Матвей обернулся от дверей, глянул на Яра.

– Спокойной ночи.

– Альбом на родину!

– Я его забираю.

– Что? Кто тебе раз…

Дверь хлопнула. Матвей ушёл. Альбома Яр больше не видел, хотя не раз пробирался в спальню брата. Первый раз наткнулся на Барселону, очень неодобрительно сверкнувшую на взломщика зелёными дикими глазищами. Потом он стал дожидаться, когда Матвей уйдёт с ней на прогулку, но всё равно так и не нашёл своих рисунков…

За неделю Яр смирился, что его постоянно путают с братом, и даже перестал злиться на соседей и прочих мимо проходящих, регулярно пытающихся обозвать его Матвеем. Поэтому рыжее облачко на пороге оказалось полной неожиданностью и настоящим подарком небес. Оно глянуло тёмными болотными глазами, хлопнуло рыжими ресницами и сказало:

– Ну здравствуй, Ярик.

Яр секунду непонимающе таращился на девчонку, а потом привалился к косяку, скрестил на груди руки, как это обычно делал Матвей, сощурил глаза и протянул, подражая холодному голосу близнеца:

– Ты в этом так уверена?

Девчонка прыснула в кулачок, отпихнула его с дороги и зашла в коридор. По-хозяйски поправила задравшуюся ковровую дорожку.

– Уверена-уверена,- не слишком заботясь тем, идёт ли за ней Яр или так и стоит у стены, гостья прошла вглубь квартиры. На кухню.- Это пускай вас другие путают в своё удовольствие, а я Матвея как облупленного знаю.- Зашелестела принесённым пакетом.- Ну, так и будешь из себя манекена изображать?- рыжая головка высунулась в коридор. Яр против воли растянул губы в улыбке.