— За твою красоту!

Пузырьки приятно щекотали мне небо.

Красавчик снял ботинки, разлегся на кровати и подозвал меня, точно кошку.

— Кис, кис, кис… Поди сюда, присядь…

Я выпила еще глоток и села подле своего ухажера. Он принялся ласкать мне волосы… Я не сопротивлялась, и он стал гладить мне плечи и спину… Потом резко остановился, чтобы вновь наполнить бокалы.

— А теперь за что выпьем?

— За то, что ты красивая. Не беспокойся — я же не говорил, что хочу с тобой переспать… Просто пригласил тебя позавтракать, ты согласилась — только и всего… На завтрак у нас шампанское. Если хочешь чего‑нибудь еще…

— Мне совсем не хочется есть.

— Мне тоже. Я сыт тем, что смотрю на тебя. За твою цветущую красоту, за твой шарм, за твои прекрасные бедра… Если бы даже я их не разглядел, достаточно их представить, чтобы оказаться на седьмом небе от блаженства!!! Ну, выпьем!

Я засмеялась. Мне хотелось раздеться догола и побыть в одиночестве в этом прохладном номере. Хотелось попрыгать на кровати!.. Но здесь был красавчик, бесцеремонно тискавший мои груди. Голова шла кругом, и я ощущала, как холодок, пробегавший по спине, достигал сосков, когда к ним прикасались чужие, волосатые руки…

— Тебе нравится?

— Не знаю…

— Лучше снять кофточку и лифчик… Можно?

Я промолчала, но поскольку он читал мои мысли, то именно это и сделал.

— Красивая грудь…

Он стал целовать мне соски, я застонала — и тут все пошло‑поехало. Я сама расстегнула и сняла джинсы. Все плыло перед глазами. Хотелось еще шампанского, от которого душа у меня воспаряла, а тело требовало ласк… Я выпила еще бокал и увидела себя в зеркале в одних трусиках. Эти трусики раньше носила Сильвия, моя двоюродная сестра… У меня какая‑то мания — носить чужие трусики.

Я заметила, что то, что у него в штанах, сильно увеличилось в объеме… Он снял брюки и трусы — видно было, что он сильно возбужден. Петушок у него был меньше, чем у Давида, но больше, чем у Никодемуса. Он набросился на меня, как медведь, и больше не называл красивой, а красоткой, милашкой… Мне больше нравилось, когда он называл меня красивой — по крайней мере, я чувствовала себя непринужденнее… Он легонько покусывал внутреннюю поверхность моих бедер, потом полизал киску, от которой, должно быть, еще попахивало зеленым мылом. Я терпеть не могла это мыло, но мама все равно его покупала.

Я сжала его голову своими крепкими ляжками, потом широко раздвинула ноги… Он скользил языком по всем стенкам, выпуклостям и впадинам и после обхватил мою задницу и сказал: «Розовая попка». Я и сама знала, что она розовая — в зеркале видела. Я зажмурилась и стала думать обо всех мужчинах земного шара — от Силвиу Сантуса до мальчика в кепке… Передо мной проносились футболисты, политики, пловцы и те, кого я видала по телевизору, но ничего о них не знала… Самые красивые и самые неказистые… Остановилась на Майке Тайсоне. О Нету не вспомнила ни разу — как и о медведе, который меня сосал. Вдруг он останавливается, обхватывает руками мне голову — и я понимаю, что сейчас начнется самое главное. Я пыталась представить члены знаменитых и ничем не примечательных мужчин, но ничего не получалось — и принялась сосать тот, что передо мной, без особого воодушевления. Он не обиделся.

— Хочешь, я тебя еще немножечко полижу, мой ангел?

Я молча легла и раздвинула ноги. Он все начал сызнова. На сей раз мне захотелось посмотреть, как он это делает… Тут он остановился и, натянув презерватив, вошел в меня. При каждом толчке он стонал: «М‑м‑м!», а я вскрикивала: «Ой!»

Несколько раз он пытается поцеловать меня в губы, но я уклоняюсь. Член у него становится все агрессивнее, и мне хочется одного — чтобы все поскорее кончилось… Волосатые руки, грубый голос, яростные толчки… Злой он… Словно исполняет какой‑то мрачный обряд!

— Все хорошо, но я больше не выдержу, хватит…

— Выдержишь, милашка… Сама увидишь, что выдержишь!

— Хватит… пожалуйста…

— Я сейчас кончу, не беспокойся, я все сделаю как надо…

— Хватит!!!

Он не останавливается, действует еще яростнее… Я чуть жива… Думаю о набивном бикини, которое как‑то видела на витрине. Хочется закурить «Мальборо»… или хотя бы «Кэмел», если «Мальборо» не найдется. Я курю вообще‑то мало — только когда нервничаю или стесняюсь. И только. А теперь я и нервничаю, и стесняюсь — поэтому выкурила бы сразу две сигареты… Когда я меньше всего ожидаю, он обхватывает меня за талию и рычит, точно старый медведь. Я с облегчением подумала, что он кончил. Ощутила на себе гораздо бульшую тяжесть, чем ранец, который каждый день давил мне на спину. Наконец‑то мне удалось отвлечься от всех мыслей.

— Ты не кончила.

— Как это?!

— Ложись, мой ангел…

Он наклоняет мне голову, ласкает спину и проводит языком по «розовой попке». Я не противлюсь. Никто прежде этого не делал, даже Нету: он однажды сунул туда палец, я рассердилась, и больше он не пытался… я подумала о маме, вспомнила один из записанных ею снов — чуть ли не самый пикантный, где она повествует, как испытала одно из ярчайших наслаждений…