— Вот пива я бы выпила.

Он заметил, что я без лифчика. Я это сразу поняла.

— Тут есть бар неподалеку…

Он закрыл дверцу, и машина выехала на улицу.

— Извините, нам надо решить наши дела.

— Ладно… А как вас зовут?

— Анжела.

— А меня Давид Алмейда.

— Анжела Коста.

— Анжела Коста — руки, ноги, груди… Какие груди!

Он невольно произнес свои мысли вслух, но, перехватив мой взгляд, снова принял официальный тон.

— Когда вы в последний раз платили?

— Месяц назад, с опозданием… Я за четыре месяца должна.

— За четыре?!

Машина затормозила. Давид вышел и собрался было отворить мне дверцу, но я его опередила. Такой любезности я не ожидала…

Всего два столика оказались свободными. Он выбрал столик в углу, возле окна. Подошел официант.

— Пива.

Пару минут мы молча глядели друг на друга. Наконец принесли пиво — холодное, как Вероника.

— За ваше здоровье!

— За мир и любовь, за успех и идеи!

Мы чокнулись и выпили. Я поставила кружку на стол, открыла сумочку и достала чековую книжку.

— Можно вашу ручку?

— Да бросьте вы!

— Я хочу заплатить прямо сейчас.

— Нет, сейчас не надо.

— Но почему?

— Нехорошо как‑то…

— Что нехорошо?! Это же просто смешно…

— Давайте потом, ладно?

— Вы прямо как святой Экспедит — заступник отчаявшихся…

— Выходит, вы — отчаявшаяся, а я — святой?

— У меня есть его образок. Вчера подарили. Смотрите. Правда, на вас похож?

Он взглянул на образок и заржал, как жеребец, показывая все свои белые крупные зубы… Я представила, как бы он мог укусить меня в загривок, словно кобылу.

— Анжела…

— Что, Давид?

Разговор продолжился лишь после того, как официант принес нам по третьей кружке пива.

— Расскажите немного о себе… Чем вы занимаетесь?

— На данный момент я художница.

— Чудесно!

— Чудесно владеть агентством недвижимости…

— Не говорите глупостей… Это сплошной стресс…

— Стресс — это когда за квартиру не уплачено, а из недвижимости звонят и угрожают.

— Так вы картины пишете?

— Хочу написать святого Экспедита… Будете мне позировать?

— Смотря сколько заплатите за позирование…

— Да нисколько… Наоборот, я думала вам его продать или обменять на что‑нибудь…

— Может, и столкуемся. А коней вы не пишете?

— Коня я вчера написала.

— Да неужели?! Обожаю коней. И какого же коня вы написали?

— Такого, которого вам ни в жизнь не оседлать.

— Я‑то любого коня оседлаю. Они все меня слушаются…

— Да? И морской конек?

— Ну, морской конек, положим, нет…

— Так вот морского конька я и написала.

— У вас, должно быть, хорошо получилось.

— Сколько сейчас времени?

— А что? У вас свидание?

— Не совсем… Позвонить надо кое‑кому…

— Любимому? Или мужу?

— Ну… Кое‑кому, кого люблю, но безответно…

— Да кому в голову придет отвергать такую необыкновенную женщину, как вы? Сумасшедший, должно быть…

— Сумасшедшая.

— Сумасшедшая?!

— Сегодня презентация ее компакт‑диска. Для меня это повод позвонить… Да вы наверняка ее знаете — ее все знают… Вероника Майя! Обожаю ее до безумия…

— Так вы — фанатка Вероники?

— Нет, я была в нее влюблена, у нас даже кое‑что было… А теперь чувство ко мне вернулось.

Он замолчал. Жеребец‑производитель превратился в мула, в мерина… Из‑за моего признания этот жеребец помрачнел и даже как‑то осунулся.

— Извините, мне, наверное, не стоило об этом рассказывать. Я, должно быть, хлебнула лишнего…

— Да что вы! Я же понимаю.

— Ничего вы не понимаете! Вы понимаете только в конях, в домах, в квартирах…

— Может, и не понимаю. Но, по‑моему, это возбуждает, когда две женщины…

— Возбуждает?! Что за чушь! Все это очень печально. Она и знать меня не хочет. А сегодня есть возможность позвонить ей! Презентация компакт‑диска — отличный повод… Как вы думаете?

— Ничего я не думаю. Я и не знал, что Вероника Майя…