Все они были реабилитированы в 1957 г. Заключение Главной военной прокуратуры от 11 января 1957 г. гласит:

Приказ народного комиссара обороны Союза ССР № 072 был издан 7 июня 1937 г. – до суда. Преступниками назывались еще не осужденные люди. Документ информировал о состоявшемся с 1 по 4 июня Военном совете, где был заслушан доклад наркома обороны о раскрытой НКВД «контрреволюционной военной фашистской организации, которая, будучи строго законспирированной, долгое время существовала и проводила подлую, подрывную, вредительскую и шпионскую работу в Красной Армии… Руководящая верхушка этой военной фашистско-троцкистской банды состояла из людей, занимавших высокие командные посты в Рабоче-Крестьянской Красной Армии» [379] . Все фигуранты дела в документе названы поименно, но ни одного факта – за отсутствием таковых – не называлось: это «компенсировалось» обилием бранной и негативной эмоционально-экспрессивной лексики: неотъемлемого атрибута сталинского правосудия. «Врагу удалось путем подкупа, шантажа, провокации и обмана запутать в своих преступных сетях этих морально павших, забывших о своем долге, заживо загнивших людей, превратившихся в прямых агентов немецко-японского фашизма». И главное – в финале: «Нельзя верить и тому, что они выдали всех своих единомышленников и сообщников» [380] . Внятное предупреждение, что процесс только начинается, и поиск «сообщников» не заставит себя ждать. Уже через девять дней после суда над Тухачевским были арестованы как участники военного заговора 980 командиров и политработников, в том числе 29 комбригов, 37 комдивов, 21 комкор, 16 полковых комиссаров, 17 бригадных и 7 дивизионных комиссаров [381] .

21 июня 1937 г. был издан совместный приказ НКО и НКВД «Об освобождении от ответственности военнослужащих участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без утайки рассказавших обо всем ими совершенном и своих сообщниках» [382] . Этот приказ был доведен до сведения личного состава армии и флота. Он закономерно усилил поток доносов, способствуя деморализации военнослужащих.

А. А. Жданов на торжественно-траурном заседании в январе 1938 г., посвященном 14-й годовщине со дня смерти В. И. Ленина, подчеркнул: «1937 год войдет в историю выполнения ленинских заветов и предначертаний как год разгрома врагов народа» [383] . Лучше и не скажешь… Из стенограммы совещания политработников РККА, проходившего 3–4 августа 1937 г.:

И все же, несмотря на бодрые реляции, падение авторитета командиров и начальников невозможно было проигнорировать. Во время того же совещания И. И. Смирнов (сменивший на посту начальника Политуправления Гамарника) отметил, что на общем фоне положительных настроений «есть очень много отрицательных и прямо контрреволюционных высказываний. Эти настроения идут, главным образом, по линии разговоров о подрыве авторитета руководителей партии и правительства, о подрыве авторитета командирского состава… Элементы растерянности захватили некоторую часть руководителей, которые потеряли волю и выпустили вожжи из рук. Есть некоторый упадок дисциплины, много происшествий, аварий, самоубийств, поджогов, увечья людей… Число дисциплинарных проступков очень велико. С 1 января 1937 г. по 1 мая 1937 г. мы имеем здесь астрономическую цифру – 400 тыс.» [385] .

О разрушительном влиянии репрессий можно судить и по тому, что резко снизился уровень воинской дисциплины, увеличилось число суицидов и аварий. По данным Главного управления РККА, количество самоубийств и покушений на самоубийство во втором квартале 1937 г., по сравнению с первым кварталом, выросло в ЛВО на 26,9 %, в БВО – на 40, в КВО – на 50, в ОКДВА – на 90,9, на Черноморском флоте – на 200 % [386] .

Если за период, предшествовавший «Делу военных», с 1 января по 15 марта 1937 г. в ВВС было 7 катастроф и 37 аварий, во время которых погибло 17 человек и ранено 9, то в 1938 г. за такой же период произошли 41 катастрофа и 55 аварий, в которых погибло 73 человека и ранено было 22. Всего по РККА за один 1939 г. во время чрезвычайных происшествий погибло 1178 и было ранено 2904 [387] .

Во время выступления члена Военного совета Северо-Кавказского военного округа Прокофьева состоялся примечательный диалог:

Когда один из ораторов стал заверять Сталина, что авторитет партии, авторитет армии не подорван, Сталин прервал его и заявил: «Немного подорван» [389] . Вождь, вероятно, сам был ошарашен масштабами происходившего, если счел возможным публично сделать такое признание.

Разгрому подверглись и органы советской военной разведки. 21 марта 1937 г. Сталин на совещании в разведуправлении РККА открыто заявил его руководящему составу, что оно якобы «со своим аппаратом попало в руки немцев», и дал установку о роспуске агентуры за рубежом. Даже после того как чистки в армии и на флоте пошли на убыль, Сталин продолжал не доверять ни руководителям разведуправления, ни его работникам. В результате репрессий сильно пострадали центральные и периферийные разведорганы, серьезный урон был нанесен разведывательной сети, и прежде всего – в Германии [390] .