– Никогда в юности не гулял почти беспричинно?
– уточнила Маша.

– Хм...

Судя по выражению лица - нет.

– Многое потерял, - подколола она.

– Сам знаю, - рявкнул в ответ.

Чего он так?

– Макс, это шутка такая была, - заметила Маша.

– Очень смешно. Но мы хотели поговорить о тебе, - ему явно не хотелось развивать предыдущую тему.

– Ладно. Поговорим. Хотя о чем там говорить - неясно.

– Начнем с начала. Если ты такая, то почему не в больнице?

– А с какой стати я там должна оказаться? Я не буйная, на людей почти не бросаюсь, - улыбнулась Маша.
– Если не попасть в систему, то можно спокойно, долго и счастливо жить.

– Да... но... не понимаю.

– Чего? Что для тебя неясно? Если я разозлюсь, испугаюсь или буду находится в предвкушении, у меня немного изменится восприятие. Как, впрочем, и физические возможности.

– Да, заметил. Но ты лечилась?

– Зачем?
– поразилась девушка.

– Хм... а в чем это проявляется?

– Как долго ты сидел на наркотиках? Чего не хватает сейчас?
– в ответ спросила Маша.

Он даже, остановившись, развернулся с угрозой в позе.

– Вообще-то дрянь была возбуждающая. Не хочешь испытать прелести насилия в подворотне?

– Это попытка меня запугать?
– хмыкнула девушка.
– Все просто, ты - мне, я - тебе. И нет, насилия я не боюсь... меня пробовали изнасиловать в пятнадцать, тогда и проявились мои наклонности. Знаешь, убивать легко, сложнее не попасться.

Подсечка. Макс на земле. Пока он расслабился, можно сделать многое, например, нож у горла. И рассказать заодно.

– Самое смешное, я не испугалась. Наоборот, обрадовалась. Возникло желание причинить боль и убить. Они так мило кричали, когда я освободилась, мы начли новую игру...

Он отвел нож. Девушка легко отпустила, отходя на шаг, а потом Макс неожиданно рывком оказался рядом и ... поцеловал. Она ответила, не расслабляясь, чтобы быть готовой ударить в ответ.

Но он просто отступил и улыбнулся. Тепло и открыто.

– Ты сможешь понять, - вдруг произнес он.
– Пошли?

– Пошли.

И дорога продолжилась.

Спустя пару минут он начал рассказ. О детстве. Вседозволенности. Играх на грани. Наркотиках. О возникшем однажды понимании, что надо меняться или он сдохнет. Клиники не помогали. Только когда пришло понимание, он завязал. Сам.

И возникла растерянность, что дальше? А дальше возник клуб, иллюзия нормальной жизни. Работа. Общение. Все как у всех, но это - игра, дурацкая маска из картона, которую многие почему-то умудрялись принять за лицо. Кто-то понимал, но продолжал общаться с маской.

Макс женился, чтобы пожить как все, стать нормальным, потом развелся. Хорошее дело браком не назовут. Как общаться с той, что не понимает и говорит с МАСКОЙ?!

Время. Одиночество. Болото. Хотелось забыться и снова уйти в мир счастья. Пока доводы "против" перевешивали, но все чаще они становились несущественными, затертыми до дыр.

Хотелось нормальной жизни, нормального отношения, понимания. Дурацкого счастья!

В ответ Маша рассказала о себе и своем понимании мира и счастья. Норма - странная глупость, сильно преувеличенная ненормальным обществом. Люди - не менее странные создания.

Иногда тяга к убийству становилась невыносимой, аж пальцы чесались, но, если никто не нападал, сама Маша не атаковала. Она не судья, никак не судья. Просто одна маленькая частичка этого мира. Иногда хотелось доставить боль, просто чтобы посмотреть на реакцию. Порой она так и расслаблялась. Бить словами можно сильнее, чем физически.

С одиночеством она согласна. Казалось, встретила понимающего человека, а нет - он не разглядел ее тьмы, пришлось убить. Жалко...

К шести утра они пришли к ней домой, и впервые за долгое время Маша открыла двери для чужого человека, впуская в свое личное пространство. Макс понял и оценил, как, в прочем, и обычный завтрак, а также расстеленный диван. Даже обещание сильно не домогаться, все-таки покалеченное тело - не ее фетиш.

Они начали общаться. Макс оказался интересным человеком с необычным мировоззрением. Он почему-то думал, что чего-то недополучил в прошлом. Какие глупости! Настоящее вполне все компенсировало. Постепенно Маша поняла, что привязывается и все реже прикидывает способы его убийства.