УЖиная морда торчала в саду из одной норы, а хвост с вцепившимся в него Никитой – из другой.

– Как настроение, УЖ? Что-то ты перестал шипеть и жУЖжать? – поинтересовался Никита, прУЖнисто прогуливаясь по лУЖайке с УЖиным хвостом, как с рУЖьём в руках наперевес. – НеУЖто УЖе передумал УЖинать несчастным Кротом?

– УЖ-ж-ж как-нибудь обойдусь без УЖ-ж-жина! Не сУЖ-ж-ждено, видно, не сУЖ-ж-ждено! Голова УЖ-ж-жасно крУЖ-ж-жится, – пожаловался змей.

– Смотри, УЖ! Будет ещё хУЖе! УЖо тебе! – пригрозил Никита, и поправил сбившийся на спину, от ползания на животе, фонарик. – Но если пообещаешь УЖиваться с соседями по-хорошему, то я могу тебе и удрУЖить. УЖ так и быть! СослУЖу тебе добрую слУЖбу, отпущу твой хвост. Мне он не нУЖен!

– Клянус-с-сь! Всеми знакомыми УЖ-ж-жами и жУЖ-ж-же-лицми! Крот может ж-ж-жить не тУЖ-ж-жить! И он и его будущие детки! И даже его сУЖ-ж-женая! Которая соберётся за него замУЖ-ж-ж! – взмолился УЖ.

Никита отпустил серебристый хвост. И УЖ, со злобными УЖимками, рыдая и причитая от досады и головокрУЖения, потащился восвояси – погрУЖаться в свою лесную лУЖу.

Но Никита всё-таки не совсем поверил коварному УЖу. И на следующий день он опять превратился в Мальчика-с-Пальчика, заглянул к Кроту в гости, попил с ним чаю и предупредил об опасности. И Крот, на всякий случай, завалил все входы и выходы из норы земляными холмиками. И отворял их, разрывая землю похожими на лопатки лапками, только для добрых гостей. Таких, например, как Никита, когда тот снова превращался в Мальчика-с-Пальчика.