Марина согласилась сразу. Необычность и трудность предстоящей задачи увлекли ее. Она знала, что на долгое время, быть может на годы, будет оторвана от привычного дела, но это ее не испугало. Познакомиться с чужим языком, не имевшим ничего общего с земными (так она думала), или научить пришелицу из космоса земному языку, близко сойтись с существом чуждым Земле, родившимся и выросшим на другой планете, под светом другого солнца, – во всем этом было много привлекавшей ее романтики.

Марина не была тщеславна, и тот факт, что, став подругой Гианэи, она сама привлекла к себе внимание всего населения Земли, не повлиял на ее решение. Она об этом просто не думала.

Таинственность Гианэи, длинный ряд загадок, связанных с ней, интересовали Марину в последнюю очередь. Она была уверена, что все тайны раскроются сами собой, как только гостья освоится на Земле, привыкнет к людям и получит возможность свободно говорить с ними.

И свою задачу Муратова понимала именно так – помочь гостье освоиться.

Ни у кого не возникало сомнений в активной по» мощи Гианэи. Человек, явившийся на чужую планету, не мог вести себя иначе.

Но оказалось не так.

Прошло немного времени, и всем стало ясно, что задача не столь проста. Гианэя отказалась изучать земной язык и не выражала особого желания знакомить Муратову со своим.

В первое время дело шло как будто гладко. Гостья сама нуждалась в том, чтобы ее понимали. Язык, на котором она говорила, был звучен, казался простым, слова запоминались легко. Группа сотрудников Института лингвистики и сама Муратова считали, что и в дальнейшем не будет никаких трудностей.

Но чем дальше, тем неохотнее Гианэя расширяла свой лексикон. Становилось очевидным, что она хочет ограничиться бытовым разговором, необходимым ей самой, но не больше.

Да и то, что люди уже знали, смущало лингвистов. Чувствовалось, что Гианэя упрощает фразы, а Муратова вынуждена произносить слова без грамматических связей. Такую речь Гианэя могла понимать, но это не было знакомством с языком.

Высокая культура народа, к которому принадлежала Гианэя, исключала возможность «бедности» речи. Ее язык безусловно был богат и обширен, а его кажущаяся простота – обманчивой.

Когда окончательно убедились, что на помощь Гианэи рассчитывать не приходится, было решено продолжать изучение без ведома Гианэи. Живя на Земле, общаясь с людьми, даже с одной только Муратовой, гостья невольно произносила новые слова и фразы. Их запоминали и расшифровывали. На помощь к прекрасной памяти Марины привлекли магнитофон. Маленький портативный аппарат, о существовании которого Гианэя не знала, сопровождал ее всюду. Записи поступали в Электронный Мозг Института лингвистики, и тайны чужого языка медленно, но систематически открывались.

Марина запоминала все. Но она крайне осторожна и в строгой постепенности расширяла намеченные Гианэей рамки их бесед. Она боялась «спугнуть» гостью. И девушка другого мира, казалось, не замечала, что ее подруга говорит с ней все более свободно и правильно.

Марина знала, что нравится Гианэе, что гостья симпатизирует ей. Было очень важно укрепить и развить дружеские отношения. Все надежды ученых – раскрыть загадки появления Гианэи – были основаны на этом.

Марине приходилось работать одной. Другая лингвистка, так же как и она «прикрепленная» к Гианэе, на следующий же день после прилета гостьи на Землю вынуждена была отстраниться.

Все постарались предусмотреть в ученом совете, вплоть до внешности, но никто не мог предположить, что небольшой рост окажется неприемлемым для Гианэи.

Привлечь к работе другую девушку оказалось невозможным – не было ни одной подходящей кандидатуры. Но Муратова и одна хорошо справлялась. За прошедшие полтора года она ни разу не пожалела о том, что связала себя с Гианэей, ни разу между ними не «пробегала черная кошка». У гостьи Земли был хороший характер, и с каждым днем он становился лучше. Исчезли, ушли в прошлое натянутость, холодность в обращении и какая-то непонятная, но несомненная настороженность, очень заметные в первые месяцы. Теперь Гианэя была «обычной» девушкой. Всегда оживленная, очень подвижная, любящая спорт и спортивные игры (которые она осваивала с поразительной легкостью), рисование и музыку, она в последнее время даже дурачилась, оставаясь наедине с подругой.

Что именно она рисовала в своих альбомах, оставалось тайной. Марине редко удавалось увидеть эти рисунки. А то, что Гианэя показывала, всегда было пейзажами Земли или портретами Марины. Несколько бюстов, вылепленных с большим мастерством, изображавших либо Марину, либо ее самою, Гианэя сразу же уничтожила.

Она даже не пыталась научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, но с удовольствием слушала, когда играла Марина.

Иногда гостья начинала петь странные для земного слуха мелодии без аккомпанемента, поражая всех, кто ее слышал, красотой звука и невероятной широтой диапазона своего голоса.