А когда она вышла на берег, в огненно-оранжевом купальном костюме, никто не заметил и затрудненного дыхания. Гианэя выглядела совсем свежей.

– Ну можно ли так волновать нас! – сказала Марина.

Гианэя улыбнулась.

– Я далеко заплыла, – сказала она ровным и свободным голосом. – Хотела догнать белое судно. Но мне это не удалось. А потом я задумалась и забыла, что вы меня ждете. Простите!

Она опустилась на мелкую гальку, вперемежку с песком покрывавшую пляж.

В этом движении так же не было заметно утомления.

– О чем же вы так задумались? – спросил Гарсиа. Молодой инженер с особой симпатией относился к Гианэе. Эта симпатия очень походила на влюбленность, что, конечно, служило поводом частых шуток. Гианэя повернулась к Муратову.

– Мне стало грустно, – сказала она, и Виктор сразу уловил в ее тоне новую нотку. Он посмотрел в ее глаза. Нет, в них не было слез, но они чувствовались в ее словах. – Я вспомнила своих родителей, сестер, братьев. И так мучительно захотелось увидеть их.

Она не ответила на вопрос самому Гарсиа. Но он не обиделся. Все хорошо знали, что Гианэя, когда вопрос казался ей важным, всегда обращалась только к Муратову.

– Но этого никогда не будет, – прибавила Гианэя.

Она ничего не знала, бедная девочка!

– Боюсь, что это так, – мягко ответил Муратов. – Мы сделали бы все, чтобы дать вам возможность вернуться, но вы сами не знаете, где находится ваша вторая родина. Но, может быть, оттуда прилетит к нам еще один корабль.

– Он должен был прилететь, – неожиданно сказала Гианэя – Но в последний момент было решено не посылать его.

– Ваши люди могут еще передумать. Скажите, Гианэя, – Муратову хотелось отвлечь ее от тяжелых мыс-леи, – почему именно вы были выбраны на роль переводчицы? Разве только вы знали испанский язык?

– Его хорошо знает мой отец, – ответила Гианэя, – но он уже стар, чтобы вторично лететь на Землю. А я лучше всех училась у него.

– Ваш отец был у нас?

– Он участвовал в первом! полете. Именно тогда была найдена ваша Земля.

– Они долго были на Земле?

– Точно не знаю, но, кажется, долго. Отец успел хорошо выучить язык.

– Когда это было?

Рауль и Марина насторожились, услышав этот вопрос, давно интересовавший всех. Ответит ли Гианэя?

– Вам покажется странным, – сказала Гианэя, – но я не знаю этого. Очень путается время в космических полетах. Во всяком случае, по вашему счету лет, это должно было произойти около полувека тому назад.

– Что? – Муратов в сильном волнении приподнялся. – Вы не ошибаетесь, Гианэя?

– Думаю, что не ошибаюсь. А что вас удивляет?

– Нет, ничего. Мы думали, что это было более давно.

Ответ Гианэи в одно мгновение разрушил все здание догадок и гипотез, построенное людьми. Казалось несомненным, что соотечественники Гианэи были на Земле в средние века. Трудно было допустить, что их никто не заметил в более позднее время. Полвека! Это означало, что чужой корабль опустился на Землю в последней четверти двадцатого века, в эпоху социализма и бурного расцвета космонавтики. Невероятно!

– Давайте разберемся, – сказал Муратов, стараясь скрыть от Гианэи возраставшее волнение. – Нам нечего делать, и можно заняться немного математикой. Сколько вам было лет, когда ваш отец улетел на Землю?

– Нисколько, – улыбнулась Гианэя. – Я еще не успела родиться.

Это затрудняло задачу.

– Ну хорошо, а сколько лет было ему самому?

– Не знаю.

– Но ваша мать, например, должна была помнить, сколько времени он отсутствовал.

– Наверное, она это помнит, но я ее никогда не спрашивала.

План Муратова рухнул.

И все же он не мог поверить ее словам!. Полвека! Нет, Гианэя ошибается. Еще можно было поверить в начало девятнадцатого века, но в конец двадцатого… Гианэю путает разница во времени для людей, находящихся на планете, и для тех, кто летит в космосе с субсветовой скоростью. Все дело в этом.

Но Гианэя могла ошибиться на век, на полтора века, никак не больше. Гипотезу о средних веках земной истории приходилось сдавать в архив.