Но с тех пор, стоит только царю-батюшке ногой притопнуть, только скипетр державный над столешницей яхонтовой занести, только перстом указательным монархическим изобразить: «Я, мол, тебе сейчас покажу, где раки зимуют!» – так сын стремглав мчится все его указания с точностью хронометра импортного швейцарского исполнять безукоризненно.

И, надо сказать, что на пользу хлопчику эта новая его привычка к порядку, пошла. Самодеятельностью царевич всерьёз занялся, кружки всякие начал организовывать, оркестры, труппы создавать. За границу – но только чтоб подальше от озера – с хорами, с танцорами, да с балалаечниками ездить приспособился. Причём, сам пляшет с коллективами, сам играет, сам поёт, – талант! Стадионы собирал! Валюта в казну пошла! Дружки и подружки из околицы его дворцовой с ним, по гастролям путешествуют. Тишина в государстве по ночам. Царь не нарадуется.

Глядя на такой успех, начали бояре, да дворяне неучей своих в тундру возить. Олухам-то, само собой, в смысле нравоучения жутко полезно. А ракам-то каково? Ни сна в озере, ни отдыха. Тащат и тащат недорослей, крики о помощи, бульканье постоянное.

Ну, и отказались раки от своей привычки на зиму местожительство менять. Да и любой бы на их месте такой глупый обычай тоже б переменил. Если б, к примеру, вместо Сочей каждый раз в каком-нибудь Оймяконе оказывался. А там бы ему с дороги ещё и расслабиться не позволяли. Подобрее оседлые раки, по сравнению, так сказать, с перелётными сделались. Уставать меньше стали, на людей с клешнями наперевес с той поры не слыхать, чтоб кидались. Живут в одном месте постоянно, зимуют в норах под крутыми бережками, под камнями да коряжками.

Много воды утекло с того времени. Про царя-воспитателя забыли. Даже от палат каменных государевых одни развалины бурьяном порастают. А вот поговорка: «Я тебе покажу, где раки зимуют!», в народ пошла. Да и полюбилась там – родителям неслухов, в основном. Да так с той поры в педагогике проживать и осталась.