– Доброе утро, Проф, – Откен подошёл к решётке. – Кончилось твоё время, Фудилов. Теперь я хозяин Глотки.

Нет большей радости, чем вид поверженного врага возле ног своих, беспомощного и от того ещё более жалкого. Пнуть бы этого идиота прямо по морде, но нельзя. Свидетель, молодой надзиратель, топчется за спиной.

Парализующий газ штука коварная. Говорят, от него и загнуться можно. Но Проф на удивление быстро пришёл в себя. Взгляд авторитета прояснился. Он даже попытался подняться на ноги, но неловко шлёпнулся на пол.

– Где я? – Проф подозрительно огляделся по сторонам.

– В тюрьме! – съязвил Откен.

Проф посмотрел в упор и произнёс:

– Погонщик, что ты наделал.

Авторитет держится с превеликим трудом. Лицо напряжено, руки дрожат, но вряд ли от газа. Проф чуть не плачет.

– Всего лишь приступил к осуществлению мероприятий по приведению тюрьмы Глот в образцово-показательное состояние.

Тяжёлый бюрократический язык бьёт по мозгам, не хуже дубинки.

– Погонщик, без нас – Проф левой рукой обвёл бесчувственных блатных, - Глотка взбунтуется. Рванёт, как тонна взрывчатки у тебя под унитазом. Немедленно верни нас в камеру, тогда я обещаю не допустить бунта. Страшного бунта, - тихо добавил Проф.

О-о-о! У этого болвана хватает наглости ещё чего-то требовать.

– Нет, Проф, - Откен обхватил прутья руками. – Я подавлю бунт. Вы у меня будете работать. Все! Без исключений и справок от врача. Я тебе лично выдам ведро, пол мыть будешь. Пол мыть будешь, ползать на коленках и вилять задницей. Или что? Думал, я до тебя не доберусь? Быки, эти накаченные дебилы, тебя не спасут.

– Ты идиот, Погонщик, - огрызнулся Проф. – Жаба и Слон стерегут меня не от твоих хлюпиков в чёрном. Последний раз говорю – верни нас на место. Иначе – быть беде. Ты слышишь? Очень большой беде.

От напряжения и слабости Проф зашёлся долгим кашлем. Наглость и самоуверенность тюремного авторитета превышают все предельно допустимые нормы. Как будто он не сидит в самодельной камере рядом со сложенными штабелем соратниками.

– Нет, Проф, не верну. У меня ещё есть козырный туз в рукаве.

– Арсенал, - произнёс Проф. – Он тебе не поможет.

Проф не так глуп, как кажется.

– Ну… это мы ещё посмотрим. Но одно я знаю точно: Свалка не Мирем, вы на хрен никому не нужны! Не будет ни возмущённой общественности, ни газетной шумихи, ни воплей легионеров. Сиди и не крякай.

Базарить с авторитетом больше не о чем. Проф из последних сил корчит из себя шишку на ровном месте, набивает цену и пускает пыль в глаза. Идиот! Откен вышел из камеры. До подъёма еще несколько часов, можно вздремнуть. В приёмной стоит отличный диван. Завтра будет долгий день.

За ночь вентиляция очистила воздух от парализующего газа. Пора будить заключённых. Откен увеличил громкость до максимума и от души рявкнул в микрофон:

– Подъём!!! Подъём!!! Пора вкалывать!!!

Приказ, до нельзя усиленный динамиками, громовым раскатом разлетелся по сонной Глоте. Класс! Зеки в ужасе подскочили на койках. Несколько человек рухнуло на пол. Зато ни одна зараза не осталась валяться в горизонтальном положении. Даже перекаченный бык в 419 камере оторвал толстый зад от пола и вылупил глазёнки на пустую койку авторитета. Хорошая побудка. Нужно будет повторять как можно чаще.

– Всем слушать меня очень внимательно! – не снижая громкости, произнёс Откен. – Пока вы дрыхли, я спёр вашего Профа и всех его прихлебателей!

Не стесняясь в выражениях, Откен рассказал о захвате тюремного авторитета и всех его приближённых.

– Отныне в Глотке командую я и только я. Всем жрать и на работу! Кто останется – будет наказан.

Какое именно наказание падёт на головы виновных – пока лучше не распространяться. Неизвестность и неопределённость пугают больше всего.

Как и следовало ожидать, большая часть зеков без особого интереса восприняла смену власти и молча потянулась в столовую лакать «похлёбку», жидкую синтетическую пищу. Простым заключённым, так называемым роботом, по барабану на кого гнуть спину: на Профа с его бандой или на тюремную администрацию. Но в очередь перед бачками с «похлебкой» выстроились далеко не все.

На жилых уровнях проявилась странная активность. То тут, то там, в туалетах и в коридорах, в плохо просматриваемых углах и душевых начали собираться кучки заключённых. Зеки старательно прячут лица от видеокамер и о чём-то напряжённо шепчутся.

Через десять минут непонятная активность перекинулась в столовую и пробежала гулом голосов по стоящим в очередях заключённых. А потом в видеокамеры полетели стулья, кружки, ботинки, ключи и вёдра. В считанные минуты зеки перебили все без исключения видеокамеры.