Трамвай медленно отошел от станции, разъезжаясь со встречным и набирая ход. Хотя скорость его составляла почти тридцать миль в час, Питту казалось, что он еле ползет, и временами возникало неудержимое желание выскочить и подтолкнуть. Одна за другой сменялись станции, обозначенные буквами алфавита, и на каждой они ждали, затаив дыхание, что в вагон ворвутся охранники и арестуют их. Когда трамвай миновал станцию “W”, у Питта впервые пробудилась надежда, но на станции “X” везение кончилось.

Шестеро в черной форме вошли в последний вагон и стали проверять идентификационные браслеты – Питт только сейчас заметил на запястьях окружающих эти своеобразные удостоверения личности и мысленно выругал себя последними словами за то, что не догадался снять браслеты с грузчиков. И еще он обратил внимание, что они подолгу задерживаются около людей в красных и желтых комбинезонах.

– Сюда подбираются, – безразличным тоном констатировал Джиордино, когда охранники перешли во второй вагон трамвая.

– Спокойно, – сказал Питт, – по одному переходим в первый вагон.

Не проронив больше ни слова, итальянец вышел первым, за ним Миган, потом Пэт. Последним прошел Питт.

– Успеем доехать до следующей станции, пока они там копаются, – сказал Джиордино. – Но успеем впритык.

– Сомневаюсь, чтобы нам позволили вот так просто выйти, – мрачно усмехнулся Питт. – Скорее всего, нас там уже ждут.

Он встал, прошел в голову вагона и заглянул в окно двери, ведущей в кабину водителя. Сквозь тонированное стекло виднелся пульт с мигающими лампочками, кнопками и тумблерами, но сама кабина была пуста. Трамвай управлялся автоматически. Питт попробовал открыть дверь и нисколько не удивился тому, что она заперта.

Внимательно рассмотрев символы на панели управления, Питт обратил особенное внимание на один из них. Достав кольт, он перехватил его за ствол и рукоятью с одного удара расколотил стекло вдребезги. Не обращая внимания на удивленные взгляды пассажиров, Питт просунул руку внутрь, открыл замок и повернул первый из пяти переключателей, управляющих сцепкой вагонов. После чего перезагрузил компьютер, регулирующий скорость.

Четыре задних вагона отцепились и начали отставать. Хотя каждый вагон имел собственную тягу, установленная компьютером скорость была меньше, чем у ведущего. Охранники, конечно, уже сообщили по рации о случившемся, но сами могли только сжимать кулаки в бессильной ярости, беспомощно глядя, как быстро увеличивается разрыв между головным и остальными вагонами состава.

Спустя четыре минуты вагон, где находились Питт и его спутники, на головокружительной скорости проскочил станцию “У”, к вящей досаде охранников и пассажиров, ожидавших его на платформе. В животе у Питта словно образовался тугой холодный комок; во рту пересохло, как будто его набили сеном. Он играл в отчаянную игру, где ставкой была жизнь, а карты крапленые и заранее подтасованные в пользу его противников. Оглянувшись назад, Питт перехватил взгляд Пэт. Одной рукой она обнимала за плечи Миган, в другой сжимала кейс. Ее мертвенно-бледное лицо выражало какую-то безнадежную грусть и отрешенность. У Питта сжалось сердце. Он подошел к ней и ласково взъерошил ее роскошные рыжие волосы.

– Мы обязательно выберемся! – заявил он уверенным тоном. – Старина Дирк пронесет вас над горами и водами. Пэт подняла глаза и слабо улыбнулась:

– Гарантируете?

– Железно! – заверил Питт, внезапно ощутив прилив сил, подъем духа и внутреннюю убежденность в том, что все закончится, как надо.

Он вернулся в кабину и полминуты спустя увидел, что вагон приближается к крытой гавани в корме. Рельсы впереди начали изгибаться. Очевидно, там находилась конечная станция “Z”, где трамваю предстояло сделать разворот и отправиться в обратный путь. Нетрудно было догадаться, что охранники уже оккупировали всю платформу и готовы разнести их в клочья всей мощью своего оружия.

– Я сейчас заторможу вагон до десяти миль в час, – сказал Питт. – По моей команде прыгаем. Вдоль обочины рельсового пути растет высокая трава, значит, посадка должна выйти мягкой. Постарайтесь свернуться в клубок и прокатиться вперед после удара о землю. И поосторожнее – нам сейчас только сломанных конечностей не хватает.

Джиордино обнял Миган за плечи:

– Прыгнем вместе, малышка. Ручаюсь, что при приземлении у тебя будет отличная жировая подушка. – Итальянец, как всегда, несколько преувеличил – в его мускулистом, тренированном теле не было ни грамма жира.

Питт повернул рукоятку, и вагон резко замедлил ход. В тот момент, когда красные цифры на спидометре показали десять миль в час, Питт гаркнул:

– Всем покинуть помещение!

Но сам задержался на несколько секунд. Убедившись, что остальные спрыгнули, он быстро ввел в компьютер новые параметры – шестьдесят миль в час – и опрометью ринулся прочь из кабины вагона, уже начавшего набирать скорость. Ударившись ногами о землю, Питт покатился кубарем, как пушечное ядро, и влетел в клумбу декоративных деревьев бонсай, ломая перекрученные ветки и вдавливая их в землю своим весом. Шатаясь, он поднялся на ноги. В левом колене остро кольнуло, но идти было можно.