Шрифт:
Матарет слушал рассеянно, окидывая взглядом стены.
— Вот это та самая кнопка? — внезапно спросил он, указывая на костяной кружочек в металлической оправе под тонким стеклышком.
— Какая кнопка? — удивился Рода.
— Если ее нажать, снаряд отправится в обратный путь?
— Да. То есть вероятно… Осторожно ты! Не прикасайся! — поспешно крикнул он, увидев, что Матарет тянется рукой к кнопке. — Так и улететь недолго с бухты-барахты!
— Отчего же «с бухты-барахты»? — откликнулся Матарет со странной усмешкой.
Рода пожал плечами:
— Пошли обратно. Хватит. Засиделись.
Матарет остановил его:
— Постой! А что, если нам с тобой в самом деле податься вдвоем на ту сторону?
— Ты с ума сошел!
— Нет. Как бы то ни было, а Победоносец бьется за нас и нуждается в подмоге, не то ему грозит гибель в войне с шернами. Можно попытаться привести подмогу с той стороны. Свои наверняка его поддержат, когда узнают…
Рода шагнул и преградил Матарету дорогу к ужасной кнопке на стене.
— Пошли отсюда сию же минуту! — сказал он. — Ты иди первый и открой люк.
Матарет засмеялся:
— Перетрусил? Да не бойся Я же не собираюсь… Я же шучу…
И вдруг мгновенным взмахом руки над плечом Премудрого вдавил кнопку в металлическую оправу, раздробив тонкое стекло.
Пол под ногами слегка тряхнуло.
— Ты что делаешь?! — завопил Рода.
Матарет был бледен.
— По-моему, ты что-то напутал, — сказал он. — По-моему, мы стоим на месте.
— Ты нажал кнопку?!
— Да.
Рода метнулся к лесенке, но Матарет удержал его:
— Если мы взлетели, то люк открывать нельзя. Тут наверняка где-то есть окно.
После долгих поисков они нашли в полу откидную металлическую плиту, под которой оказалось толстое прозрачное стеклышко.
Матарет стал на одно колено и уставился в окуляр. Встал, мертвенно-бледный, вскинул изумленный взгляд.
— Кажется, мы летим на Землю, — пролепетал он.
Рода прильнул к окуляру. У них из-под ног с ужасающей быстротой уносилась прочь Луна. Уже видна была солидная часть Великой пустыни, от которой они удалялись в межзвездную бездну.
Рода сел на пол. Ноги подкосились.
— На Землю! На Землю! — лепетал он помертвевшими губами.
— Да, — тихо сказал Матарет. — Победоносец-то, а? Правду говорил. Вот не думал…
И в ответ Рода вскочил, сжал кулаки и бросился на Матарета с криком:
— Но ведь Земля необитаема! Ты понимаешь? Необитаема! Я тебе сейчас докажу…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава I
Вырвавшись из рук страстных почитателей истины, Неэм в безумном страхе бросилась бежать прочь. Внезапно у нее за спиной грянул неимоверной силы гром, а в спину так ударило, что старуха распласталась на земле. Через некоторое время она пришла в себя и боязливо оглянулась. На первый взгляд позади все оставалось как было. Как прежде, высилась среди зеленого кустарника машина, и стояла полная тишина. Неэм робко побрела назад, посматривая, куда это подевались люди, которые только что карабкались на машину.
Но когда Неэм подошла поближе, то с тревогой заметила кое-какие перемены. Наружная часть машины, действительно, стояла на том же самом месте, но из нее не торчал больше острый кончик. И леса, сооруженные из остатков ее хижины, тоже куда-то делись. А она точно помнила, как, обернувшись на бегу, видела, что на этих лесах, наверху, вокруг этого самого острого кончика, очень смешно топтались мужчины. Мужчин тоже нигде не было видно. Кольнуло в сердце дурное предчувствие, и Неэм, затаив дыхание, стала подкрадываться к машине, в любую минуту готовая снова удариться в бегство.
До машины осталось несколько десятков шагов, как вдруг Неэм споткнулась, глянула, обо что это она ушибла ногу, и неистово закричала от ужаса. То была голова, оторванная от туловища и жутко покалеченная. От страха ноги у Неэм к земле приросли, она даже бежать не могла. Безумным взглядом повела вокруг — повсюду валялись обрывки человеческих тел вперемешку с обломками лесов.
Некоторое время Неэм в немом ужасе озиралась по сторонам не в силах ничего понять, а потом издала пронзительный вопль и бросилась бежать прочь. Спотыкалась, падала, вставала и снова бежала, задыхаясь, напрягая все без остатка силы, одержимая одной-единственной мыслью — как можно быстрее и как можно дальше оказаться от места, где произошло что-то ужасное и не доступное пониманию.