– А как же крылья?
– ухмыльнулся я.

– Я тут покопался в мифах и выяснил, что у Цербера крыльев не было, а у грифона всего одна голова и скорпионье жало на хвосте.

Еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Опять он все перепутал. Ну и ладно, главное, что Цербера крыльями не изуродует, остальное мелочи.

Поставил парня спиной к окну и принялся за работу. Пока рисовал только контуры, определяя размер и примерное положение на теле. Глеб одобрил и я стал прорисовывать детали. Потом надо будет сфотографировать и набивать. Просто в процессе набивки обеззараживающая жидкость стирает рисунок и пропорции теряются, так что если нет картинки под рукой работать трудно.

– Уши сделай поменьше и острее - так смотреться будет лучше, - раздался позади меня голос Яны.

Я чуть не подпрыгнул. Так увлекся, что не услышал, как она вошла, но последовал ее совету. Девочка взяла вторую ручку и дорисовала хвост, потом чуть подправила лапы и добавила пару штрихов на спину. Я одобрительно кивнул и стал фотографировать. Выгонять Яну из комнаты не стал. Пусть посмотрит на мучения этого придурка, может передумает делать татуировку.

– Надо бы еще ошейник медный нарисовать на шее. С шипами, - посоветовала она.

– Лучше золотой. Глаза ведь желтые, - внес свою лепту Глеб.

Я фыркнул, а Яна возразила:

– Ярус прав. Золотой ошейник у Цербера - это бред. Аид и золото несовместимы. Для существа обитающего в Царстве Мертвых логичней медь. Можно сделать ошейник слегка ржавым, тогда желтого будет больше, чем красного.

Дорисовали ошейник и заменили несколько фотографий.

Я принялся за работу. Поначалу Яна просто сидела рядом и наблюдала, потом стала тихонько переговариваться с Глебом. К разговору я не прислушивался. Вряд ли он станет заигрывать с девушкой, когда ему делают больно, а чем меньше я буду отвлекаться, тем быстрее закончу и выпровожу этого придурка из своего дома. Ревную? Еще бы!

Закончив, я ушел в ванную вымыть руки и инструменты. Иголки полетели в мусор, машинку тщательно промыл и положил под ультрафиолетовую лампу для дезинфекции. Закончив с делами, пошел проводить Глеба и застыл на пороге комнаты. Будто в кино попал. Глеб и Яна стоят напротив друг друга и через мгновение он ее поцелует. В фильмах в этот момент обязательно идиллию разрушает какая-нибудь сволочь. В данном случае этой сволочью оказался я. Они почти картинно шарахнулись друг от друга и посмотрели на меня. Яна виновато, а Глеб с досадой. Девочка шмыгнула мимо меня в свою комнату, а Глеб покачал головой и направился в прихожую, на ходу одевая футболку.

– До встречи, - ехидно улыбнулся Глеб, открывая дверь.

– Это вряд ли, - буркнул я.

– От чего же? Завтра и увидимся.

– Что-то не хочется. Ты не в моем вкусе.

– Мне тебя тоже видеть не особо хочется, но Яна ко мне переезжать не желает, - пожал он плечами и поморщился.

Я усмехнулся:

– Больно?

– Неприятно.

– Попробуешь ее обидеть и будет больно.

– Ревнуешь?
– я только фыркнул и захлопнул дверь перед его носом.

Нет, я не ревную. Я в ярости!

Стоит ли игра свеч? А какая разница?! Все нужно доводить до конца.

За что она так с ним? Только стало все налаживаться и...женщины! Вам имя - Вероломство!

Хотелось выть и лезть на стенку, но выбора не было. Я сжал зубы и молча кивнул, когда девушка заявила, что забирать ее не нужно. Даже спрашивать не стал и так понятно, что заберет ее Глеб. С мазохизмом я боролся, потому смотреть на это не поехал. Остался дома и впервые стал рисовать на стенах. Ближе к вечеру осмотрел плоды своего труда и понял, что Яну в мою спальню лучше не пускать - ее портрет во всю стену в стиле ню вряд ли порадует девушку. Закрасить?

Покачал головой и, чертыхнувшись, пошел на кухню. Есть хочу. Под окном затормозила машина. Выглянул. Глеб с Яной стоят возле его BMV и целуются. Скрипнул зубами. Забыв про голод, стал собираться в мастерскую.

Завел мотор и стал ждать пока машина немного прогреется. В этот момент зазвонил телефон.

– Ты где?
– вместо приветствия спросила Яна.

– В машине. Хочу поработать.

– Подождешь меня?

– Конечно.

Она повесила трубку, а я выругался. Это я-то не мазохист? Когда уже научусь не врать себе? Ведь хотел уехать чтобы не видеть ее, а вместо этого...ну не дурак ли? Дурак.

Ехали в молчании. В мастерской сказали друг другу пару фраз. Дома вообще не разговаривали. Поели и разошлись по своим комнатам. Понятия не имею чем занималась Яна, а я всю ночь рисовал. Вторую стену украсил портрет Яны. На это раз только лицо. Девушка улыбалась мне и была вполне счастлива. Глаза лучатся радостью. Именно такой она была весь сегодняшний вечер. Только не благодаря мне. Жаль.