Шрифт:
Глядя в море с правого борта, подумал, что Индия где-то близко: может быть, на траверзе. Нос Индостанского полуострова свисает с севера в океан. Проходим неподалеку.
Офицеры жили в каютах. В кают-компании они на равных правах с офицерами корабля.
Толковали между собой о восстании в Индии. Там уже не первый год шли тяжелые бои, а восстание сипаев против англичан становилось народным, об этом рассказывали сами англичане. На подавление восставших и на штурм их крепостей опять посылались сипаи вперемежку с английскими войсками.
Шиллинг рассказал, что в Гонконге формируются войска из китайцев для войны против Китая.
– Научат их всех англичане на свою же шею!
– Вам-то какое дело! – ответил Александр Сергеевич. – Вот только бы мы с вами на свою шею не обучили кого-нибудь!
Как он сказал перед смертью: «Мартыньш, ты женись на ней. Не обижай ее. Напиши ей!»
– Эх, Янка, Янка! – у Мартыня слезы на глазах.
Янка Берзинь остепенился, это она его вышколила, выучила и сделала человеком.
Янку опустили с грузом в море. С Капского мыса Мартынь пошлет письмо Розалинде.
Извинится, что пишет с ошибками. Сообщит о кончине Янки от холеры, о его похоронах и как Янка сказал, что любит ее, просил, умирая, написать Розалинде и сказал Мартыню, чтобы женился на ней и ее не обижал. Если она не против, то он, Мартынь, готов это исполнить честно, он всегда видел, что она очень хорошая девушка, и даже упрекал Янку. И смотрел на нее, когда она угощала обедом. Сообщил, что скоро конец войны и ему будет увольнение со службы и что у него хорошее хозяйство, у отца пятнадцать коров и арендуем землю. Он просит Розалинду написать в Петербург по прилагаемому адресу в пивную, которую содержит его дядя, и тот передаст. Ждет, сколько бы война еще ни продолжилась.
Алексею в бреду представлялся фонарь с изображением осенней травы, женские карты со стихами. Три герба с изображением ростков имбиря. В темноте, с опущенными камышовыми шторами. Рукав пахнет фиалками. Согреть дыханием тушь... Итегаси – девичья прическа. Женская, женская, с золотыми шпильками в волосах.
Лежал с закрытыми глазами, иссохший, пожелтевший как мумия. Услыхал, что заговорили о нем. Испугался, хотел что-то ответить.
...Прощание с коровой. «Возьмите ее, Евфимий Васильевич!» – «Нет, места мало!»
– Этот до вечера не доживет.
Разговаривают санитар и фельдшер. К губам приложили примочку.
Алексей очнулся и поднял свои руки. Живой скелет. Когда-то сказал так в насмешку над Иосидой. Теперь сам такой же.
Губы иссохли, сед, скуласт.
Есть китайская пословица: «Сколько еще умрет прежде тебя тех, кто приходил к тебе, когда ты был болен!» Вы помните Оюки?
Английский врач пришел и сказал что-то.
– Он понимает по-английски, – предупредил другой голос.
– Он уже ничего не понимает. Приготовьте все. Он исповедовался?
Но Алексей все слышал. Он хотел сказать. Одеревеневшие губы бормотали: «А... сей... Си... би... цев...» – и снова, и снова он повторял свое имя, как бы вызванный на перекличку.
Сейчас его выбросят в море с грузом, привязанным к ногам, и, боясь, что чужие люди не дадут ему умереть до этого, он хотел им сказать, что еще жив, и в полубреду все повторял и повторял свое имя.
«Эх, Алексей Николаевич, Алексей Николаевич!» – думал Пушкин, стоя у его койки на коленях.
Глава 35
ШХУНА «ХЭДА» СНОВА ПРИШЛА В ЯПОНИЮ
Черед был... за Америкой и Россией. Обе страны переизбыточествуют силами, пластицизмом, духом организации, настойчивостью – незнающей препятствия... обе расплываются на бесконечных долинах, отыскивая свои границы, обе с разных сторон доходят через страшные пространства, помечая везде свой путь городами, селами, колониями – до берегов Тихого Океана, этого «Средиземного моря будущего» (как мы раз назвали его и потом с радостью видели, что американские журналы много раз повторяли это).
А. Герцен, «Америка и Сибирь»Once again, farewell to New York... Fort Hamilton which our imagination compares with Sevastopol...
[И снова прощай Нью-Йорк... и форт Гамильтон, который наше воображение сравнивает с Севастополем. (Генри Хьюскен, запись от 25 октября 1855 г.).]
Henry Heusken, Japan Journall– Китайцам выгодней иметь нас своим союзником и – с оговорками – должником, вместо того чтобы наносить нам вред или стать орудием наших противников, наемным пушечным мясом. В интересах Китая иметь под боком сильных и незлобивых соседей. И не держать камня за пазухой.