Шрифт:
– Как только будет возможность, – горячо ответил Сибирцев.
– А вы знаете, что там?
– Конечно.
– Что? Где же будут ваши города? Вы сумеете построить такой же город, как Гонконг? Я бы помог вам! Я хотел бы быть там, хотел бы!
Причал уже у борта. Стукнулись о дерево. Тут все деревянное, рогожное, из рисовой соломы.
Алексей что-то еще сказал, более из желания сохранить престиж. Он сам не знал толком, как идут наши дела в Приморье. Чувствуется, что здесь этим интересовались.
Сайлес вдруг сказал о потоплении французским крейсером в одной из приморских гаваней русского военного бота. На нем были военные моряки и с ними сектанты, что-то вроде квакеров или пуритан.
– Значит, занято вами? Туда уже тянутся те, кого у вас объявили еретиками. А что на Амуре? Там гигантская плодородная равнина. Ну, что же, ну? Тогда надо продолжать строить там города, доки!
Глава 32
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА
...жизнь юноши в России резко отличается от западно-европейской. У нас юноша в университете или же в военной школе живо интересуется вопросами социальными, политическими и философскими.
П. Кропоткин, «Записки революционера»– Кантон – рубеж наших прав, – продолжал свои рассказы Сайлес. – Мы стоим прочно, как и в Шанхае. Но по эту сторону стены. Надо получить право иметь посольства всех стран в Пекине. И право торговли в городах внутреннего Китая. Ну, смотрите, спектакль начинается!
Поодаль от пристани, построенные за городской стеной, стояли на поле особняки, некоторые с садами.
На рейде – винтовой клипер, военный колесный пароход и фрегат. Английские и французские суда стояли поодаль друг от друга в море и по всей реке, их видели пассажиры «Калифорнии» на протяжении всего пути от Гонконга.
– Когда-то здесь – я вам говорил, и вы знаете – существовали «фабрики»: испанская, шведская, португальская... Теперь многие участки старых фабрик перешли к новым хозяевам. Шведы и испанцы вылетели. Большинство старых зданий пошло на слом!
У Сайлеса свой магазин, склады, а в небольшом доме с решетками – отделение банка. Знакомый бенгалец в чалме, приходивший с Сайлесом в Японию на американском пароходе, и тут сидел с ружьем у входа.
В конторе хозяина встретил высокий клерк-голландец с помятым лицом. Двое китайчат с записками и визитными карточками Сайлеса были посланы по адресам.
Отправились на «конг» – так называл Сайлес управление корпорацией компрадоров. В большом дворе деревянные навесы амбаров, под ними ящики, тюки, мешки. Тут же телеги, запряженные лошадьми и ослами. Походит на большой купеческий склад где-нибудь у Макария [68] .
Толстейший и на вид добродушнейший китаец обнял Сайлеса. Банкир тут же сказал, что прибыл не только по своим делам, но он теперь человек государственный, консул республики Новая Гренада. Вручил визитную карточку на китайском. Сайлес называл толстяка Хоппо. Этот китаец, кажется, и возглавлял корпорацию компрадоров. Поздравил Сайлеса с высокой дипломатической должностью.
68
Нижегородская ярмарка.
Хозяин угостил чаем и предложил Сибирцеву посмотреть склады корпорации в сопровождении приказчика.
Разговор происходил в обширной конторе Хоппо.
Алексей догадывался, что это тот финансовый и коммерческий делец, который, по словам Сайлеса, платил государственных налогов и давал взяток мандаринам вдвое больше, чем Вунг, – почти полмиллиона.
– Наши сердца всегда были едины! Наш ум един, – говорил Хоппо банкиру, когда Сибирцев возвратился после поучительной экскурсии, насмотревшись на ящики с опиумом и на тюки всевозможных товаров, какие ввозились и вывозились из Кантона. Чего тут только не было: дамские кружевные платки десятками тысяч, пестрые ткани, металлические изделия, ласточкины гнезда как деликатесы. Опиум, оказывается, не был главным товаром, как говорили сами китайцы, а ежегодно ввозится в страну все больше и больше полезных изделий из Европы.
– Дело беспокоит меня, – уверял Сайлес. – Вы знаете, чем все это может грозить коммерсанту, торгующему с иностранцами? В прошлые годы статут, утвержденный правительством, не спасал многих из вас...
Китаец посмотрел пристально и сказал, что уверен, мистер Сайлес все хорошо обдумал.
– Мы, американцы, не вмешиваемся, но я не могу, как ваш друг, не обнаружить беспокойства.
Шли домой на американскую «фабрику» на шлюпке с местными гребцами.
– Да, они опять возьмутся за старое, – сказал Сайлес, видимо имея в виду мандаринов.
Алексей смотрел, как плывет какой-то большой пестрый сверток. Китаец зацепил его багром с причала, подвел к берегу, вытащил и развернул цветное лоскутное стеганое одеяло. Оказался покойник. Китаец свалил тело обратно в реку, а одеяло разглядел, сложил и забрал себе.
Дома Сайлес сказал:
– Завтра поедем в город, посмотрим, что делается, как идет розничная торговля.
Утром заехал Вунг и предложил Сибирцеву поехать в Кантон.
– Я приглашал вас. Мне разрешили... Один, очень важный... Мой приятель...