17 декабря.Написал письмо Вале. Позднее он шутил, что из этих писем он мог бы составить книгу.

В долгие часы зимних вечеров пилоты — каждый по-своему — стремились проявить свои таланты, многие, например, читали свои стихи. Юрий активно их поддерживал, но сам ничего не писал. И никто не мог объяснить, почему Гагарин, не претендующий на лидерство, становится центром притяжения своих боевых товарищей, их признанным вожаком.

Об этой черте гагаринского характера выскажется впоследствии Алексей Архипович Леонов: «Возможно, внимательные историки и биографы Юрия Гагарина найдут иное в его характере, но нас особенно восхищала в нем какая-то бездонная сила и устойчивость простых человеческих качеств: честность, прямота, общительность, трудолюбие».

18 декабря.По предложению офицерского собрания создана инициативная группа по проведению новогоднего праздника. От молодых офицеров в нее ввели Юрия Гагарина. В общежитии повесили шуточную листовку, обращенную к Гагарину: «Даешь новогодний бал!»

19 декабря.Строгая и представительная комиссия, состоящая из летчиков и инженеров, приступила к приему зачетов, или, как сказал Гагарин, «к потрошению». Зачеты не только определяли уровень теоретической подготовленности летчика, но и готовность его к полетам. Сессия продлится несколько дней. Из шести зачетов, которые молодым офицерам предстояло сдать, Юрий по трем получит «отлично».

Командир авиационной эскадрильи капитан Решетов, составляя заключение-отзыв на участников сборов, о лейтенанте Гагарине напишет: «Материальную часть самолета изучает добросовестно, к занятиям готовится хорошо, летную документацию ведет правильно, чисто, своевременно, волевые качества развиты хорошо… инициативен, настойчив, трудностей не боится. Специальность свою любит, к боевой технике относится хорошо».

22 декабря.Появилась потребность вновь вернуться к личным записям. Небольшая тетрадь в коленкоровом переплете с этого дня стала собеседницей, хранителем сокровенных тайн военного летчика Юрия Гагарина. Первые записи о смысле жизни, о цели своей службы, о своей безграничной любви к Вале, понравившиеся мысли великих людей. «Природа не знает остановки в своем движении и казнит всякую бездеятельность. Гете». «…там, где замешано честолюбие, нет места чистосердечию. Бальзак».

26 декабря.Командир части подполковник П. Бабушкин отдал приказ об исчислении лейтенанту Гагарину Юрию Алексеевичу льготной выслуги за прохождение службы в отдаленной местности. Об этом изменении Юрий написал Валентине: «За то, что я получаю удовольствие от службы, наслаждаясь суровым великолепием природы, мой труд хорошо оплачивается. Тебе здесь очень понравится. Сейчас полярная ночь. Я не видел еще всей округи, но старожилы хвастаются своими открытиями и говорят, что это необычно красивые места. Здесь свои трудности, вероятно, как и каждом городе…»

27 декабря.П. Бабушкин беседовал персонально с каждым молодым летчиком. Интересовался настроением, отношением к службе, взглядами на будущее. Расспрашивал командир дотошно, советы давал не навязчиво, душу интимными подробностями не бередил.

Командир части выразил свое расположение молодому летчику Гагарину. Через два года, представляя Гагарина к очередному воинскому званию, он напишет: «Обладает организаторскими способностями, выражающимися в способности подчинить своей воле офицеров, матросов, организовать, сплотить и направить их усилия на успешное выполнение планов учебно-боевой и политической подготовки».

28 декабря.Юрий послал новогодние поздравления родителям, братьям, сестре, Валентине. Приближение Нового года чувствовалось во всем: подводились итоги работы в части, в праздничный наряд одевался клуб, окна домов расцвечивались яркими огнями нарядных елок и абажуров.

Теперь, когда сданы зачеты, столь необходимые для допуска к полетам, были устранены все препятствия на пути к любимому делу. Молодые летчики стали равноправными членами военного коллектива. Наравне с другими офицерами Гагарин ходил в наряд, нес дежурство на СКП, по аэродрому, военной комендатуре. Все эти обязанности ложились нелегким бременем на неокрепшие лейтенантские плечи.

31 декабря.Поздно вечером он будет выступать в праздничном концерте, читать Блока, петь со своими оренбуржцами. А сейчас, лежа на кровати, ощущая тепло и наслаждаясь полумраком, создаваемым настольной лампой, он в который раз перечитывал Циолковского, погрузившись в мир обитателей горного замка: русского Иванова, итальянца Галилея, немца Гельмгольца, американца Франклина, француза Лапласа, англичанина Ньютона… «Все это были люди разочарованные, — писал Константин Эдуардович, — нравственно потрясенные. Кто потерял трагически жену, кто детей, кто претерпел неудачу в политике и был свидетелем вопиющей неправды и людской тупости».

По воле писателя собранные в одном дворце, люди эти посвятили себя науке. Это были ученые, «давно прославленные миром, они превратились в какие-то мыслящие машины…». Ньютон — философ и глубокий мыслитель; Франклин — с оттенком практичности и религиозности; Гельмгольц — физик; Галилей — восторженный астроном и страстный любитель искусств; Лаплас — математик; Иванов — большой фантазер и еще больше мыслитель…

2 января.Первый рабочий день нового года начался с построения, постановки задач. Странными сегодня показались Юрию слова: «Приехали в Заполярье в прошлом году». Он подумал о стремительном беге времени. Ведь наступит день, когда он скажет: «На Севере прожили несколько лет», и еще позднее: «И мы в пятидесятые годы жили на Севере». В ту студеную зиму, размышляя о смысле жизни, Гагарин не знал, что ему отпущено всего десять лет. Но он понимал, что выполнить все, к чему предназначен, сможет лишь тогда, когда будет жить целеустремленно. И он так живет. Много читает, непрерывно учится, с несокрушимой последовательностью идет вперед. Через три года все, что он создавал упорным трудом, накапливал в себе, бурно проявится в его жизни. Одних это несколько обескуражит, другие назовут это «гагаринским феноменом», и лишь немногим будет ясна истинная цена гагаринского успеха и всеобщего признания.