— Хорошо, — сказал, входя в библиотеку, Роберт. — Я согласен.

Капитан был удивлен появлением сына. На лице Мика выразилось страшное сожаление, что Джоэлю удалось-таки узнать, кто ходил с капитаном. Джоэль с любопытством взглянул на вошедшего, сейчас же его узнал, но потом отвернулся и притворился, что видит этого человека в первый раз.

— Я не знаю этого господина; но если капитан ему доверяет, я согласен идти с ним когда угодно.

— Очень хорошо, капитан Вилугби, — поспешно сказал майор, — чем скорее мы отправимся, тем лучше. Я готов и надеюсь, этот человек, которого вы называете Джоэлем Стридом, пойдет так же охотно, как и я.

Джоэль ответил утвердительным кивком. Капитан увел Роберта в соседнюю комнату, переговорил с ним обо всем, и через минуту отец и сын вышли к Джоэлю.

— Твоему спутнику я сказал все что надо; ты повинуйся ему. Поднимите белый флаг, как только выйдете за ворота.

Роберт так торопился и с такой поспешностью перешел через двор, что его присутствие было замечено колонистами только тогда, когда он был уже у вторых ворот.

Никто не узнал Роберта, когда тот переходил двор. Видели только, что с Джоэлем отправился еще какой-то человек с белым флагом в руках. Все поняли, что это парламентеры.

Капитан был уверен, что теперь нельзя ожидать нападения со стороны индейцев, и распустил своих людей, исключая многочисленную стражу под командой Джойса. Увидев, что парламентеры отправились на переговоры, стража сильно заволновалась, не зная, что имеет в виду капитан. Джойс старался их успокоить, говоря, что если бы было что-нибудь серьезное, то капитан уже сообщил бы им об этом, как он поступал всегда, когда дело касалось какого-нибудь важного вопроса. Потом он перешел к воспоминаниям о своей военной жизни, стал рассказывать о ней. В это время к ним подошел капитан.

— Осмотрел ли ты ружья сегодня, Джойс?

— Еще на рассвете я осмотрел все.

— И бойницы тоже, надеюсь?

— Ничего не упущено. А помните, капитан, битву при крепости Дюкэн, какое участие мы там принимали?

— Ты хочешь сказать о поражении Бреддока? Так?

— Я не могу это назвать поражением, капитан Вилугби. Нас, правда, изрядно потеснили в этот день, но это вовсе не было поражением.

— Но ты должен признаться, что если бы к нам не подоспела помощь, дело кончилось бы еще хуже.

— Это так, но все-таки нельзя сказать, что мы проиграли сражение. Я помню, подоспевшим к нам отрядом командовал полковник Вашингтон.

— Совершенно верно, Джойс. А знаешь ли ты, кто теперь этот полковник Вашингтон? Он главнокомандующий американской армии в войне против Англии.

— В таком случае победа останется за ними. Он сумеет заставить повиноваться себе.

— Как ты думаешь, он хорошо поступил, перейдя на сторону американцев?

— Я ничего не думаю об этом. Кто поступил в его войско, должен повиноваться ему так же, как и тот, кто служит в королевском войске, должен исполнять приказания короля.

— Скажи мне, ты сам кому думаешь подчиняться?

— Я под командой вашей чести.

— Если все настроены так, как ты, мы смело можем защищаться в своей Хижине, если бы даже индейцев было в два раза больше, чем их теперь на скале, — сказал, улыбаясь, капитан.

— Как же иначе? — быстро спросил Джеми Аллен. — Нам некогда теперь разбирать, кто прав, кто виноват; вы здесь хозяин; и если мы будем защищать ваш дом и семью, Бог поможет нам одержать победу.

— Ты никогда так хорошо не говорил, Джеми, — сказал Мик. — Будем стараться для капитана, и Господь поможет нам одолеть врага.

Одни американцы, настроенные уже Джоэлем и мельником, не выказывали ничем своего желания защищать Хижину. Капитана это поразило; но, вспомнив об их всегдашней флегматичности, он перестал об этом думать и стал смотреть в трубу в ту сторону, куда пошли парламентеры.

— Индейцы выслали двух человек к нашим посланным, сержант, — сказал он.

Все с любопытством ожидали, что будет дальше.

Перекинувшись несколькими словами, Роберт Вилугби и Джоэль спокойно пошли к скалам, держа белый флаг на виду.

Но их приближение не произвело никакого впечатления на дикарей, равнодушно продолжавших готовить свой завтрак. Капитан весь ушел в свои наблюдения. Майор был совершенно спокоен, и чувство гордости зашевелилось в груди отца. Краснокожие продолжали свое дело, точно не замечали прибывших. Это показалось капитану странным.

Минуты две спустя из среды индейцев отделились три или четыре человека, которые, поговорив между собой, подошли к парламентерам. Разговор между ними начался, по-видимому, в дружелюбном тоне.