Отряд шел на рысях. И впереди отряда несся неутомимый Сэнди

Лорд Уилмор и на этот раз не пожелал разлучаться с Сэнди Гуком, но так как он уже не мог держаться в седле, то Сэнди по его просьбе привязал англичанина к седлу, и теперь чудак спал на ходу мертвым сном. И, кажется, видел во сне бесконечные партии бокса.

По крайней мере, его лицо носило на себе выражение полного блаженства, рот был широко открыт, фиолетовый нос задран кверху, а по губам поминутно пробегала радостная улыбка.

О том, как провели эту же самую ночь четыре охотника, наши читатели знают. На рассвете же, когда отряд кавалеристов Форсайта трогался в путь, Красное Облако тоже поднял своих людей и отдал приказ готовиться к походу.

Четырех пленников поволокли к берегу.

Волчья река сегодня бушевала, казалось, больше прежнего: ее мутные воды влекли к стремнинам порогов целые полчища принесенных с верховьев льдин, и эти льдины, кружась и сталкиваясь друг с другом, низвергались в бездну.

В то же время в холодном воздухе носились мириады снежинок и, падая на остывшую землю, покрывали ее белоснежной пеленой, изглаживавшей все следы.

Зима вернулась и торжествовала свою победу над шаловливой весной…

У берегов островка, где находилась пещера атапасков, «сожженные леса» имели сегодня три порядочной величины плота.

Воины, соблюдая полный порядок, разместились на этих плотах. Пленников разбили на две группы: на первый плот поместили агента, которому явно уделялось особое внимание, по-видимому, как личному врагу женщины-сахема, и с ним траппера Джорджа. На другом плоту нашли себе приют молодой Девандейл и второй траппер, Гарри.

Переправа через реку длилась около получаса и была далеко не безопасной, потому что индейцам приходилось бороться и со стремительным течением, и с налетавшими на плот льдинами, которые грозили затереть и разбить его.

Лежа на дне плотов, пленники с известным трудом могли видеть только окрестные берега, и Джон Максим с тоской вглядывался в туманную даль в тщетной надежде заметить какие-нибудь признаки близящейся помощи.

Лес стоял, угрюмо нахмурившись, небо казалось свинцовым, и свинцовыми были холодные воды Волчьей реки.

Глядя на эти волны, с рокотом теснившиеся к плотам, агент невольно думал об участи, постигшей смелого Сэнди Гука.

— Нет, погиб Сэнди! Что уж и говорить!

Переправившись через реку, индейцы усадили пленников на спины четырех запасных мустангов, причем, разумеется, приняли все обычные предосторожности против побега, и поехали на север, немилосердно гоня лошадей и останавливаясь время от времени лишь на несколько минут, чтобы отдохнуть.

— Нельзя сказать, — ворчал Джон, — чтобы ехать нам приходилось с комфортом!

В самом деле, если индейцы, свободно управляющие своими мустангами, утомлялись в пути, проходившем девственным лесом, то пленникам, у которых были грубо связаны руки, а ноги привязаны, притянуты к брюхам лошадей кожаными лассо, приходилось во много раз хуже.

Но охотники старались изо всех сил поддержать свое достоинство и не показывали индейцам, что они страдают от неудобств.

— Терпите, терпите, ребята! — шепотом подбадривал своих спутников старик-агент. — Бывает ведь и хуже!

— Но редко, дядя Джон!

— А ты помалкивай, Джордж! Слишком ты разбаловался за последние годы! А еще называешься траппером! Советовал бы тебе помнить, что впереди нас ждут еще худшие неудобства, чем тряска на спинах мустангов. Вот усадят нас в какую-нибудь полную гнили яму, потом привяжут к знаменитому столбу пыток и заставят петь Лазаря!

— Не дождутся! — стиснув зубы, отозвался Джордж Девандейл. — Я помню рассказы отца о мучениях, которым в его дни краснокожие подвергали белых охотников или захваченных в плен солдат, но помню и то, что тогда позором считалось просить пощады, стонать. Сумею и я выдержать эти муки, не застонав!

— И я! — отозвался кто-то из трапперов.

Другой поддержал:

— Разумеется, я предпочел бы удрать! Но уж если придется, то не услышат красные жалоб и от меня! Буду стараться раздразнить их, чтобы они поскорее покончили со мной! Может, удастся этот маневр.

Джон глубоко вздохнул и что-то пробормотал себе под нос.

Если бы офицер и трапперы заглянули в его душу, они прочли бы в этой душе старого степного бродяги большое сомнение. «Легко говорить! — думал агент. — Попробуйте вы выдержать муки, которым краснокожие дьяволы умеют предавать своих пленных!»