Шрифт:
— А! — сказала жидовка, — верно, ушел тот молодой человек, которого я сейчас проводила к батюшке.
— Каков был собою этот молодой человек? — с любопытством спросила Луцифер.
— Право, не знаю хорошенько…
— Как? Разве вы его не видели?
— Видела, но не рассмотрела.
— Отчего?
— Оттого, что он слишком меня рассматривал.
— А! Он вас рассматривал…
— Очень пристально, и глаза его сверкали, как бриллианты тех ожерельев и браслетов, которые заперты в моей кедровой шкатулке и которые я вам сейчас показывала…
— Понимаю, — засмеялась Луцифер, — вам нельзя было поднять глаза под залпом взглядов этого кавалера, но вы знаете, что мы дочери Евы видим не глядя…
— Это отчасти справедливо…
— Совершенно справедливо. И вы видели довольно, моя милая, чтобы отвечать мне… Если только захотите.
— С удовольствием. Расспрашивайте, любопытница.
— Высок он?
— Кажется.
— Строен?
— Да.
— Блондин или брюнет?
— Волосы каштановые, блестящие и шелковистые…
— Глаза голубые или черные?
— О! На это невозможно ответить, я видела только искры, вылетавшие из зрачков…
— Пропустим это. Как одет был этот дворянин?
— Вы говорите, дворянин? Разве вы думаете, что он дворянин?
— Я вас спрашиваю. Мне кажется, что его наружность должна была дать вам ключ к этой загадке.
— О! Наружность его была самая благородная, а разговор показывал вельможу.
— Стало быть, он дворянин: вы видите, что знаете больше, чем думали сами…
Дебора наклонила голову в знак согласия, потом продолжала:
— Наряд его был прост и отличался, как мне показалось, большим вкусом… но я не могу описать его подробно…
— Как вы думаете, зачем он приходил к вашему отцу?
— Ах! Боже мой, вероятно, за тем же, за чем приходят к нему почти все молодые вельможи… занимать деньга.
— Стало быть, он богат?
— На чем вы основываете это предположение?
— Разве вы не знаете очень старой и мудрой пословицы?..
— Какой?
— «Дают взаймы только богатым». Притом я не думаю, чтобы ваш превосходный отец давал деньги без верного залога…
Дебора слегка пожала плечами, что означало: «Бог знает!», потом прибавила вслух:
— Еще неизвестно, дал ли батюшка взаймы этому молодому человеку. Из десяти человек, приходящих занимать деньги, он отказывает, по крайней мере, пятерым или шестерым…
— Спросите его, он вам скажет.
— О! Я совсем не хочу этого знать, и не знаю, почему целые пять минут мы с тобой занимаемся только этим незнакомцем…
— Правда, — отвечала Луцифер, улыбаясь, — какое нам дело до этого дворянина, которого я никогда не видала, а вы, может статься, и не увидите никогда? Вознаградим же себя за потерянное время и поговорим о другом.
Дебора опять протянула руку Луцифер, говоря:
— Вы сейчас рассматривали линии моей руки, чтобы составить мой гороскоп.
— Хотите, чтобы я продолжала?
— Пожалуйста.
— Ну! Хорошо…
Луцифер взяла изящную ручку, поданную ей Деборой, и начала рассматривать со вниманием, почти торжественным, неприметные линии, перекрещивавшиеся на гладкой и перламутровой ладони.
II. Предсказание Луцифер
Почти полминуты Луцифер, казалось, была погружена в глубокое созерцание. Какое-то недоверие виднелось на ее белом и гладком лбу. По временам мрачное и озабоченное выражение сжимало ее тонкие брови, проведенные дугой; потом вдруг губы ее улыбались, будто чувства, противоречащие одно другому, волновали ее. Все это, повторяем, продолжалось полминуты; но Дебора, вероятно, нашла молчание своей подруги слишком продолжительным, потому что сказала:
— Ну! Моя милая, говорите же, я жду…
Луцифер подняла свои прекрасные глаза на жидовку и отвечала серьезным голосом:
— Лучше я не буду говорить…
— Почему?
— Потому что я читаю на вашей руке странные, непонятные вещи, которые меня удивляют и в которых я не могу дать ответа самой себе…
— Все равно! Все-таки скажите…
— Пожалуйста, не настаивайте!..
— Разве вы не угадываете, душа моя, что ваш отказ подстрекает мое любопытство?