– Мне было семь, когда погибли мои родители. Тогда, я не понимала что произошло, и почему мне говорят: 'Твои родители больше не вернуться'. Я помню, как меня забирали в детский дом. Там я провела всего лишь один день. А на следующий, пришел мой опекун. И уже в обед второго дня, я была у него дома. Он сразу меня определил в школу. До десяти лет я еще вроде как жила 'нормальной жизнью', если конечно ее можно так назвать. Он мне запрещал гулять и заводить друзей. Когда он видел заинтересованных детей к моей персоне, начинал давать мне разные указания. По началу это было мелочь, протереть пыль в одной из комнат, помочь кухарке. Чем дальше я взрослела, тем его указания становились сложнее. В какой-то момент, я попыталась сказать ему, что не обязана это делать, тогда он меня избил. Не сильно, но ощутимо. Я поняла - шутки кончились. И с тех пор, старалась делать все его указания. Если не успевала - кричал. Не выполняла - бил. Разное бывало. Однажды он мне сказала ту фразу: 'Для всех ты - моя дочь, но не забывайся, для меня ты прислуга'. Он ясно дал понять - я работаю на него за то, что он меня приютил, кормит и одевает. Ну и есть крыша над головой. Ну пожалуй это все.

Когда я закончила, Кир молчал. Он злился. Я это видела по пульсирующей жилке на шее. Руки он яростно сжимал в кулаки. Он хотел что-то сказать, но не решался. Я не стала больше ничего говорить, а просто встала и пошла во временно свою комнату. Я была рада. Пусть я рассказала не все. Но он был прав, мне стало легче на душе.

Кирилл.

Я сидел и не мог поверить в услышанное. Он бил ребенка. Маленькую девочку. И за что? Кто он такой, что бы так с ней себя вести? Если до этого, мне хотелось забрать долю бизнеса моего отца, то теперь я хочу крови. Его крови.

Пока я рассуждал как я буду мстить ублюдку, Настя тихо встала, и ушла в комнату. Она открылась. Теперь я знаю много. И не собираюсь это так оставлять! Черт, после всего того дерьма, через которое она прошла, я ее похитил. И пусть сейчас она в безопасности, но я тоже ощущал себя не лучше за ее ублюдка опекуна.

Я решительно поднялся, и открыл дверь в комнату. Она стояла спиной ко мне, и смотрела в окно. Как только приблизился, услышал ее тихий всхлип. Я должен был ее утешить. Она не должна плакать. И не найдя ничего лучше, я просто обнял ее за талию, и начал шептать на ушко слова утешения. Знаю, возможно это не то, что ей надо. Но прямо сейчас это все, что я могу сделать для нее.

Когда она перестала плакать, развернулась ко мне лицом. Сейчас в ее глазах я видел мольбу о помощи, и еще что-то в них было. Я присмотрелся, и понял, в них отражается доверие. Похоже я добился того, чего хотел.

– Все то, через что ты прошла - ужасно. Но я бы хотел извиниться за свой поступок. Я не знал всего. Я бы так не поступил. Сейчас, я не могу тебе помочь. Но я поговорю с парнями. Возможно мы найдем выход, и ты уже к нему не вернешься.,- сказал я решительным тоном. Пусть знает - теперь она не одна.

– Я верю тебе,- тихо прошептала она, и спрятала свое личико у меня на груди.

Так мы простояли минут десять, после чего, я ее поднял на руки, и аккуратно положил на кровать. Она свернулась калачиком. Я посидел с ней пока не услышал ровное дыхание, укрыл одеялом, и тихо вышел.

Мне нужно позвонить Тёме с Пашкой. Они должны помочь. Как только я набрал номер Артема, он взял трубку через два гудка:

– Кир, надеюсь ты не звонишь сообщить о пропаже нашей пленницы?,- сказал он ехидным голосом.

– Нет! Мне нужно, что бы вы, как можно скорее приехали. Есть серьезный разговор. Чем быстрее вы явитесь, тем лучше.,- сказал я требовательным тоном. Он должен понять, я не шучу.

– Хорошо, через два часа мы будем.

– Жду,- сказал я и отключился.

Это будет долгий разговор. И если кто-то из них не захочет мне помогать, я настаивать не буду.

Парни приехали как и обещали, через два часа. Я не стал тянуть резину и сразу перешел к делу:

– Я хочу забрать Настю у Стрельцова!

Парни как то подозрительно на меня посмотрели, и не решались спросить.

– Кир ты здоров? Мы же уже выясни, ему на нее насрать, по этому нет смысла в...,- я перебил поток мыслей Тёмы и объяснил:

– Да, блять, я здоров! Я узнал то, чего нам не хватало! И я не хочу, что бы девочка возвращалась в тот ад, который ей утроил Стрельцов! И более того, я хочу не просто мести, я хочу что бы он страдал! И мне не составит труда найти тех людей которым он перешел дорогу. Если вы не со мной, то я здесь никого не держу!,- сказал на повышенном тоне.

– И что ты предлагаешь? Просто оставить ее здесь?,- спросил спокойным тоном Паша. Он среди нас всегда отличался рассудительностью и спокойствием.

– Ну как вариант, я бы так и хотел.,- ответил я.

– Ну знаешь, чисто теоретически, ты не имеешь права до совершеннолетия оставлять ее здесь. Стрельцов опекун. Он может написать на тебя заявление, и так далее. Но это теоретически. Как мы видели на практике, ему до нее нет дела, и возможно ты можешь ее оставить. Но, что думает она сама? Захочет ли она оставаться с нами, здесь. А если быть точнее, с ТОБОЙ? Ты ведь не забыл, кто виноват в ее похищении?,- сказал Паша.