— После занятий проводятся дополнительные занятия. Для учеников, которым нужно улучшить оценки.

Райан нахмурился.

— И больше ничего нет? Например, клуба для любителей этого предмета?

— Вообще-то, нет. По крайней мере, если не считать астрономию. Полагаю, это наука. Туда ходит мой друг Коннор.

Райан отложил карандаш и посмотрел на меня.

— Коннор?

— Ты встречал его за ланчем. Блондин, который тебя остановил и спросил про акцент.

Райан кивнул.

— Звучит идеально. Когда проходят встречи?

— По пятницам. Руководит клубом мистер Чинн. Больше тебе может рассказать Коннор.

Райан напряженно вглядывался в меня.

— Именно это мне и нужно. Какая у Коннора фамилия? Мне нужно с ним поговорить.

— Пенроуз. Он — один из моих лучших друзей. Я вас познакомлю.

— Спасибо.

Он взял альбом и начал водить карандашом по бумаге. Я снова посмотрела на пальму.

Запах кофе с фундуком известил меня о приближении миссис Линк.

— Очень хорошо, Райан, — сказала она. — Тебе удалось очень красиво передать ее выражение лица.

Спустя полчаса невыносимой застенчивости, миссис Линк сказала нам поменяться ролями. Я не была уверена, то ли испытывать облегчение, то ли прийти в ужас.

— Как тебе хочется меня видеть? — спросил Райан, его глаза игриво сверкнули.

— Да мне все равно.

Я не знала с чего начать. Я посмотрела ему в глаза: карие. Но не грязно-карие, кофейно-карие или светло-карие. Его глаза были цвета осенней листвы. Ближе к зрачку они были ярко-ореховыми, а дальше — насыщенно медными. Около белка радужка была практически золотистой. Его глаза были самыми красивыми из прежде мной виденных и смотрели на меня с задором.

— Вообще-то, может, будет лучше, если ты посмотришь в окно, — сказала я.

— На то дерево?

— Было бы отлично.

— Что это за дерево?

— Просто пальма, — пожала плечами я.

Я попыталась зарисовать форму глаз Райана. Но не смогла. Получались глаза как глаза. Словами я могла объяснить, что они были открытыми, дружелюбными, улыбающимися, но не могла выразить эти мысли на бумаге.

Я попыталась нарисовать его волосы. Они были светло-русыми. Обладай я талантом, выбрала бы двенадцать разных оттенков коричневого и смешала их вместе. Волосы его были убраны со лба назад и торчали в разные стороны. Карандашом я постаралась показать это, но результат на бумаге выглядел каким-то хаосом.

Я решила нарисовать характерную для многих овальную форму лица, уверенная, что не смогу зарисовать нечто, даже отдаленное напоминающее его высокие скулы и квадратную челюсть. Лицо на бумаге выглядело, как результат творчества восьмилетнего ребенка, и я взвесила мысль разорвать весь альбом на мелкие кусочки. Вздохнув про себя, я перешла к зарисовке его тела. Он слегка отклонился от меня, глядя на одинокую пальму за окном кабинета искусств. Райан снял свитер и закатал рукава, и я заметила золотистые волоски на его предплечьях. Руки его были немного напряжены, а кисти сжаты в кулаки. Мышцы выступали, словно тугой канат. Мой взгляд поднялся выше по его туловищу. Очертания его груди ясно виднелись под рубашкой. Тело выглядело крепким и накачанным.

— Ты занимаешься? — спросила я.

— Нет, — ответил он, выглядя немного растерянно. Я видела, что он заметил, как я разглядываю его грудь.

— Выглядишь накачанным.

Слова сорвались с языка, прежде чем моя внутренняя цензура смогла их поймать.

Он приподнял бровь.

— Это хорошо?

Я покраснела.

— Разницы никакой не создает. Я не смогла бы это нарисовать. Искусство — мое больное место.

— Могу я посмотреть, что ты изобразила?

— Абсолютно точно нет.

Минуты пролетели слишком быстро и пришло время оценить наши портреты. Миссис Линк хотела, чтобы мы определили, что получилось, а в чем нужно совершенствоваться.

— Смотри, — сказал Райан, подталкивая ко мне свой рисунок.

Хорош. Нарисованная девушка прикусила нижнюю губу, смотря в никуда. Непослушные, длинные, волнистые волосы и напряженный взгляд. Тень на щеках предполагала наличие небольшого смущенного румянца. Да, это была я. Намного более привлекательная версия меня.

— Так что, получилось хорошо? — спросил Райан, криво улыбаясь.

— Мне нравится, как струятся ее волосы, — сказала я. — Тебе удалось хорошо это уловить.

Он улыбнулся и поблагодарил меня.

— А какие нужны усовершенствования?

— Не знаю. Она выглядит слишком идеальной. Ненастоящей.

— Я рисовал, что видел.

Я прикусила губу, неуверенная, как ответить.

— Хотела бы я выглядеть так хорошо, — наконец, произнесла я, пожав плечами, и улыбнулась. Надеюсь, улыбка вышла самоироничной.

— Тогда посмотрим твой рисунок.

Я подтолкнула к нему свой альбом.