– Идиотизм, какой-то, - фыркнула его собеседница.
– Дурацкая логика. Да, и снова не вижу поводов для извинений.

– Ну как же. Я мало того, что помогал ему с подарками и подыгрывал, когда он не мог на назначенное свидание явиться, так и умолчал о многом. Например о том, что он не один раз ночевал у тебя под окнами, - всё-таки решился Стас и произнёс это вслух.

– Значит, он знал где я жила?
– недобро прищурилась Лена.
– И какую роль, по-твоему, должно сыграть это признание? Я побегу, брошусь Андрею в ноги, в благодарность за то, что он под окнами моими ночевал... Так, что ли?

– Он любит тебя. Мне так кажется. Только сам в себе разобраться не может, - выдавил из себя Стас.

– Поздно, Стасик, - вздохнула Лена.
– Ещё пару месяцев назад, восприняла бы это иначе... А сейчас, слишком поздно. Ладно бы он сам это сказал. А так, это не более, чем твои догадки. Да и что мне это даст? Счастье до гроба? Любовь неземную на всю жизнь? Я больше в такую не верю, прости. Учителя хорошие были, - молодая женщина отложила чайную ложечку в сторону, скривила губы и отвернулась, пряча слёзы на глазах. Немного успокоившись, снова повернулась к собеседнику.
– Зачем ты мне всё это говоришь, Стас? Тебе же это не выгодно. Соперник, как-никак.

– Знаешь, ты права в том, что сердцу не прикажешь. И я готов отойти в сторону, в очередной раз, ради того, чтобы ты была счастлива. Я не хочу видеть сарказм, притаившийся в уголках твоих губ. Не хочу видеть скрытое презрение, в глазах. И понимаю, что не ко мне это относится, ко всем мужчинам... И знаю, чем это можно излечить. Поэтому делаю то, что считаю правильным, - теперь молодой человек не запинался и говорил уверенно, явно веря в произносимое, с горячностью новообращённого.
– Ты никогда не ответишь на мои чувства, только потому, что любишь другого. Я не дурак, Лен, отнюдь не дурак и не слепой.

– Поздно, Стас. Ты опоздал с этим разговором. Мне не нужно теперь ничего. Я не верю, ни тебе, ни Андрею, ни бывшему мужу. Теперь уже бывшему, даже не верится, что это так, - дама отодвинула так и не допитый чай и махнула рукой официанту.
– Всё что я могу предложить тебе, дружба. Не буду ни врать, ни что-либо обещать ещё. Предпочитаю расставить все точки над и сразу. А он, он мне не нужен. Мужчина, не способный на поступки ради любимой женщины, никогда не будет рядом со мной. Я должна понимать что тот, кто рядом, сильнее и умнее меня. У Андрея этих качеств нет, - и обратилась к подошедшему официанту.
– Посчитайте, пожалуйста.

– Лен!
– молодой человек приподнялся с места.
– Я хочу, чтобы ты, в первую очередь ты, была счастлива. Ты заслуживаешь счастья в жизни, как никто из тех, кого я знаю. И пусть это будет Андрей, если я тебе не мил. Не могу и не хочу видеть, как позитивный и активный человек превращается в саркастическую стерву.

– Да, ну?
– скорчила презрительную гримасу его собеседница.
– Я очень часто позволяю в твой адрес сарказм?

– Не в мой. Но в адрес мужчина да, ты слишком едко высказываешься, - упрямства Стасу, явно было не занимать.

– Всё! Разговор закончен. Если хочешь сохранить мою дружбу, более ни слова об Андрее. Этот лист перевёрнут и эта часть жизни прожита и забыта. Не береди прошлое. Мне это нужно менее всего, - Лена бросила купюру на стол, проигнорировав жест Стаса, пытающегося не дать ей заплатить за себя.
– Провожать меня не нужно. Дойду сама!

– Лена! Постой!
– Стас схватил купюру, которую она оставила и достал вдвое большего номинала из своего бумажника, положил её на стол и бросился вслед за собеседницей.

27 июня 20...

"На дворе ночь, сын спит... А я так привыкла делиться с кем-нибудь всем, что происходит в моей жизни, что не выдержала и завела дневник. Чувствую себя девчонкой-переростком, всё никак не могущим избавиться от любви к игре в куклы. Это так по-детски, вести дневник... По крайней мере, мне так кажется. Смогу ли я быть с этой тетрадкой настолько откровенной, насколько была с бывшей подругой? Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Но никто не мешает просто попробовать. Начну, а удастся продолжить или нет, будет видно.

В такие часы, как этот, просто не хочется жить. И, дневник, надеюсь, даст мне возможность выжить вопреки всему. Как легко причиняют нам боль те, для кого мы открыты настежь. А стоит ли открываться? А стоит ли верить вообще? А есть ли те, кто могут быть и честными, и открытыми в ответ?

Как жаль, что сердцу действительно не прикажешь. Стас заслуживает того, чтобы его любили... От всего сердца, всю жизнь. Ему нужна та, что будет готова пойти за ним на край света... та, кто родит ему детей. А что ему дам я? Я, не способная больше на чувства и безоглядную веру. Сделать его счастливым, мне точно не под силу. Надеюсь, он найдёт ту, что станет ему судьбой. Чистым душой -- только бесконечное и полное счастье, а не суррогат. Пусть это моё пожелание ему сбудется. Хоть кто-то будет счастлив.