Тут она сильно ошибалась: это был именно вопрос жизни и смерти.

– Это Эркюль Пуаро, детектив, – сказала миссис Аллертон.

Они сидели с сыном в ярко-красных плетеных креслах перед отелем «У водоската» в Асуане. Две удаляющиеся фигуры привлекли их внимание: невысокий мужчина в белом чесучовом [22] костюме и долговязая девица.

С несвойственной для него живостью Тим Аллертон выпрямился в кресле.

– Этот смешной коротышка? – недоверчиво спросил он.

– Да, этот смешной коротышка.

– А что он тут делает, интересно знать? – спросил Тим.

Мать рассмеялась:

– Смотри, как ты возбудился! Почему мужчин так влечет к себе преступление? Я ненавижу детективные романы и никогда не беру их в руки. Я не думаю, что месье Пуаро находится тут с какой-то тайной целью. Он составил себе немалое состояние и теперь просто живет в свое удовольствие, я полагаю.

– Во всяком случае, он высмотрел тут самую привлекательную девушку.

Чуть склонив голову набок, миссис Аллертон задумчиво провожала взглядом удалявшихся Пуаро и его спутницу.

Та была дюйма на три повыше его. Она хорошо держится – не скованно и не горбясь.

– Она таки весьма привлекательна, – сказала миссис Аллертон.

Она искоса глянула на Тима. Даже смешно, как он сразу клюнул.

– Не то слово. Жаль только, вид у нее злой и надутый.

– Может, это напускное.

– Да нет, она стервоза. Хотя и привлекательная.

Между тем героиня их беседы плелась рядом с Пуаро, крутя нераскрытый зонтик, и имела на лице то самое выражение, что отметил Тим: надутое и злое. Брови нахмурены, опущены углы ярко-алых губ.

Выйдя из ворот, они повернули налево и углубились под сень прохладного парка.

Лицо Эркюля Пуаро излучало добродушие, неспешно журчала его речь. Белый, отлично выглаженный чесучовый костюм, панама, в руке богато изукрашенная мухобойка с набалдашником из искусственного янтаря.

– Я очарован, – говорил он. – Черные скалы Слонового острова [23] , солнце, челны на реке. Нет, жить – это хорошо. – Помолчав, он добавил: – Вы не находите, мадемуазель?

– Почему же нет? – кратко ответила Розали Оттерборн. – Только уныло здесь, в Асуане. Отель наполовину пуст, а те, кто есть, столетние…

Она оборвала себя, прикусив губу.

В его глазах зажглись огоньки.

– Совершенная правда, я сам одной ногой в могиле.

– Я… не вас имела в виду, – сказала девушка. – Извините. Некрасиво получилось.

– Ничего страшного. Это нормально, что вам нужны ровесники для компании. Постойте, по крайней мере один молодой человек имеется.

– Это тот, что ни на шаг не отходит от своей матери? Она мне нравится, а он, по-моему, ужасный – такой самодовольный!

Пуаро улыбнулся:

– А я – самодовольный?

– Нет, я бы не сказала.

Ясно, ей это безразлично, но Пуаро не стал обижаться, а со спокойным удовлетворением заметил:

– Мой лучший друг говорит, что я очень самодоволен.

– Может быть, – рассеянно сказала Розали, – чем-то, наверное, вы можете быть довольны. Меня, к сожалению, совсем не интересуют преступления.

На это Пуаро с серьезным видом ответил:

– Рад узнать, что вам нет нужды скрывать что бы то ни было.

На секунду ее лицо оживилось, когда она вопросительно стрельнула в его сторону глазами. Словно не заметив этого, Пуаро продолжал:

– А что, ваша матушка не выходила к ленчу? Не потому, что нездоровится, надеюсь?

– Не нравится ей тут, – коротко ответила Розали. – Я не дождусь, когда мы уедем.

– Мы ведь вместе плывем, не так ли? Вместе поднимемся до Вади-Хальфа и Второго порога? [24]

– Да.

Из тенистого парка они вышли на пыльное полотно прибрежной дороги. Их тут же облепили глазастые продавцы бус, почтовых открыток, гипсовых скарабеев, пара мальчишек с осликами и ватага просто назойливых юных бездельников.

– Хотите бусы, сэр? Очень хорошие, сэр. Очень дешево…

– Хотите скарабея, леди? Смотрите: великая царица приносит счастье…