– Что, страшно стало? – насмехался Олег, работая вполсилы. – Вкалывайте, вкалывайте…

Прийду сопел только, но сопел очень выразительно, почти членораздельно.

Под вечер рабам дали роздых, а заодно обнесли скудным ужином – по хвосту жареной камбалешки в одни руки и по сухарю каменной твердости. Питье было на всех – ведро кислого кваса. Квас принес Пончик. Разливая пойло по щербатым чашкам, он протянул Олегу его посуду. Олег принял чашу и ощутил под пальцами холодный стержень. Перехватился, глотнул кислятины, переморщился… И лишь потом разглядел инструмент, подсунутый Пончиком. Это был кривоватый пруток квадратного сечения. Не ломик, не монтировка, но все же будет чем вывернуть чертов шуруп.

Солнце едва село, когда справа по борту открылась земля. Слева тоже что-то такое виднелось, но ограниченных очертаний. Остров, наверное.

– Скоро Старигард, – пробормотал Прийду, косясь на Олега. – Подходим уже…

– Отлично! – ухмыльнулся Олег. – Мне здесь сходить!

Прийду ничего не сказал, только плечом повел, будто прикрываясь.

Старигард не стоит на самом берегу, он расположился чуть подальше, в глуби материка, но глубокая речушка, раскопанная под судоходный канал, соединяла стольный град страны вендов с морем. Стража, почивавшая на входе в эту копанку, помахала кнорру белой тряпкой – проходите, дескать, вход свободен.

– Парус спустить! – скомандовал Удо. – На веслах – смотреть в оба!

– Дождешься… – пробормотал Олег, нагибаясь и просовывая прут в кольцо, которым оканчивался шуруп. Дело шло туго, видать, приржавел шуруп. Олег поднатужился… Пошло! Чем дальше, тем легче выкручивался. Готово…

А кнорр как раз входил в устье канала. Достаточно узкий, канал-река был глубок и шел прямо, без извивов. Берега его не поражали бурлением жизни – не набережная, чай, – но купы деревьев оживляли склоны, то крутые, то пологие. Когда берег понижался, становились видны домики в отдалении, изгороди, бредущий скот. Дорога, вильнув, приближалась к каналу, и глазам давались прохожие и проезжие.

Олег долго ловил взгляд Пончика, поймал, наконец, и кивнул. Пончик, заметно побледнев, опустил глаза – понял, дескать. Вот, удобное место!

Олег привстал, сердце у него заколотилось. Берег правый выступал, словно приглашая сойти. Олег решительно опустил весло в воду. Гребцы с левого борта упирались по-прежнему, и весло-тормоз сработало – кнорр повело вправо.

– Ты что творишь, собака?! – рявкнул Удо, появляясь совсем рядом, как чертик из коробки.

Олег быстро поднялся, и венд вытаращился на него, ибо стоять прямо прикованному было невозможно: не пускала цепь. На целую секунду Удо впал в растерянность, и этого времени Олегу хватило в достатке. Ухватившись за шуруп, он с силой всадил его венду в грудь и вкрутил рукой для надежности.

– Предсказание сбылось! – выдохнул Олег и отпихнул Удо. Венд упал, натягивая цепь. Шуруп выскочил из пробуравленной им груди, и тут же выплеснулся фонтанчик крови. Удо скрючился и медленно разогнулся, вытягиваясь и костенея не по-живому. Гребцы вскочили, заорали, оторопевшая команда бросилась на нос, а Сухов продемонстрировал цирковой номер – шевельнул веслом, опуская лопасть на выступ берега, вскочил на борт и сбежал по веслу вниз. Не бог весть какой талант – варяги бегали по веслам в бою, и не на тихой речушке, а в море. Вот где эквилибр!

– Пончик! – гаркнул Олег.

Не оборачиваясь, он на четвереньках взобрался на откос и перекатился на траву. Следом над обрывом показалась голова Пончика.

– Руку!

Выдернув товарища наверх, Олег обернулся. Кнорр прибило к берегу, и половина команды ринулась в погоню. Другая половина растерянно топталась по палубе, поглядывая то на убитого, то на «братьев», кинувшихся вдогон убийце.

– Бежим!

Олег помчался по дороге, не чуя ног. Казалось ему, что пятки вовсе не касаются пыльной дороги, а месят воздух, такой ощутимо плотный.

– Хорошо, что у них луков нет! – прокричал Пончев.

– Наддай! – ответил Сухов. – Наддай!

Он обошел на повороте повозку, груженную сеном, и ринулся через толпу землепашцев, волокущих в корзинах за плечами овощи и прочие сельхозпродукты.

– С дороги!

Распихав заторможенных аграриев, Олег рванул дальше, а ошеломленные аграрии, придя в себя и сильно обидевшись, излили свою злость на «морских братьев», догонявших Олега, встретили тех пинками, тумаками и нехорошими словами. Разъяренные пираты раскидали земледельцев, но время было упущено. Беглецы скрылись. Поорав, помахав руками, «морские братья» припустили обратно к кнорру, видимо опасаясь, что ценный груз поделят без них.

– Ото… рвались… – сказал со всхлипом Пончик.

Олег глянул в щель дровяного сарайчика, который стал им убежищем, и кивнул.

– Ушли вроде…

– Сюда кто-то идет!

Дверь сарайчика резко отворилась, и внутрь зашел огромный мужик, широкоплечий, с косматой головой. Рукава его были закатаны, оголяя могучие конечности с въевшейся угольной пылью.

– Ну? – прогудел он. – И что все это значит?

Олег подумал и решил не темнить.

– Удо, сына Онева знаешь? – спросил он.