Я сажусь на тихо скрипнувшую кровать, матрац жестковат, но это не помешает отдыху.

«Похоже, у меня появился новый друг», – сонно думаю я, глядя на человека напротив.

Потом, не раздеваясь, падаю поверх одеяла и моментально засыпаю. Снов я не вижу, это неплохо. Утром, сразу после обильного завтрака, мы выезжаем. Отдохнувшие кони бодро рысят по широкой пыльной дороге, вновь празднично сияет выспавшееся солнце, свежий ветер кидает в лицо ароматы степных трав. Вокруг до самого горизонта простерлись поля и виноградники, густой лес сменился редкими рощицами.

– Ты со мной? – интересуется Гектор.

Молча киваю. Накануне рыцарь предложил мне стать его оруженосцем, я попросил ночь на раздумье. В здешней округе мне больше не работать, взбешенные крестьяне обязательно отомстят за гибель вожака, достанут везде. Все равно я планировал перебираться на новое место, а в компании с рыцарем это намного безопаснее. С другой стороны, быть оруженосцем – это не самая плохая работа во Франции 1426 года.

Все его прежние спутники, кого Гектор выбрал лично и кому доверял как себе, ныне уничтожены. Я же – лицо проверенное, несколько раз за предыдущую ночь спас ему жизнь. Попробуем себя в новой роли, а дальше – посмотрим. Сейчас я не могу лечить людей, чувствую себя запачканным. Возможно, через какое-то время это ощущение пройдет. Правда, пока я в этом не уверен. Дело в том, что, если бы я захотел убивать, пошел бы служить в армию, на крайний случай – в милицию, но лечить – это нечто противоположное.

Я пришпориваю коня и догоняю рыцаря. Настало время кое-что уточнить, вот к примеру: размер жалованья и продолжительность ежегодного отпуска; а также принято ли здесь выплачивать командировочные и тринадцатую зарплату. Вопросов накопилось много, а потому я не медля открываю рот, чтобы задать первый. Надеюсь, хоть за разговором забудется маячившее видение: груда окровавленных мертвых тел, что лишь мгновенье назад были молодыми здоровыми мужчинами.

Глава 3

Август – декабрь 1426 года, Франция, оккупированные территории: если с другом вышел в путь.

Солнце сегодня встало не с той ноги, молотит огненными кулаками так, что задолго до полудня все живое благоразумно прячется в тень, страшась показаться на глаза разъяренному светилу. Нас укрыла маленькая рощица, которая вскарабкалась по склонам пологого холма до самой вершины, где из-под земли бьет маленький родник. Напившись ледяной воды, мы неподвижно лежим на мягкой траве, я постепенно засыпаю под неумолчный треск цикад. Но не таков Гектор, чтобы попусту терять даже минуту. Приподняв голову, он неожиданно спрашивает:

– А что, отец совсем не учил тебя драться?

Я оскорбляюсь:

– Что ты имеешь в виду?

Дело в том, что несколько лет я занимался в секции рукопашного боя и вполне могу постоять за себя в потасовке.

– Ты как-то неуверенно держишь меч, вот что.

Гектор пружинисто поднимается с земли, предлагает:

– Давай покажи мне. А то как-то ты мне в лагере не показался особым бойцом.

Ха, а кто спас его от верной смерти, оглушив Шарля Безнара?

– Ну давай. – Я вспрыгиваю на ноги, принимая боевую стойку, подсмотренную у Мориса.

Выходит полное фиаско. Гектор с непостижимой легкостью трижды обезоруживает меня. Точно так же получается с копьями.

– Ну, допустим, что ты – человек мирных занятий. Если кто не понравится, затравишь мухомором, – с сомнением тянет Гектор, – но бывают в жизни моменты, когда некогда говорить: откройте рот. А потому – на вот.

Рыцарь протягивает мне увесистую дубинку, но и с ней я очень плох. Если для кого и представляю опасность, так в первую очередь для себя. В конце концов я решаю применить хитрый финт и кидаю дубинку в Гектора, тот заученным движением отбивает ее на лету, да так, что чуть не травмирует голову моему скакуну.

Лошади, что флегматично пасутся неподалеку, обмениваются быстрыми взглядами. Выражение морд у этих друзей человека самое ироническое. Разочарован и рыцарь. Фактически, судя по тому, как все время морщится Гектор, у него начали болеть все зубы сразу, даже молочные, что давным-давно выпали. Зато на меня сходит озарение: вот откуда произошел большой теннис, подобным макаром в седой древности люди учились отбивать снаряды пращников и прочих камнеметателей!

Рыцарь кидает мне метательный нож, небрежно тычет в высящийся неподалеку дуб, но и в дерево мне попасть не удается. Ни с первого раза, ни с пятого. Очевидно, нож тупой или не вполне сбалансирован. Гектор хмурится, да и не мудрено: поиски скрытых бойцовских талантов оказываются тщетными.

– Может, ты владеешь луком? А пращой?

Увы и ах, оказывается, я полный неумеха в этих важных для каждого мужчины делах.

– Но хоть что-то ты умеешь?

– Давай попробуем сразиться голыми руками, – предлагаю я.

– Голыми? – изумляется Гектор, некоторое время морщит высокий лоб, пытаясь понять, где же здесь подвох. – Как простые крестьяне? Ну давай!

Что ж, хоть в чем-то мне удается удивить рыцаря, но и он далеко не прост. Двигается быстро, большую часть ударов легко блокирует или уворачивается. Наконец Гектор решает, что с него достаточно, и твердым жестом останавливает бой. Он долго смотрит на меня, кривя губы, наконец решительно качает головой: