По броне звонко затарахтели пули: нащупавший танк немецкий пулеметчик лупил на расплав ствола и не жалея патронов, видимо, надеясь разбить смотровые приборы. В ответ заполошно ударили пулеметы Алехина (аж оба «дегтярева»), часто забухали винтовки. Ах, даже так?

— Серега, «два» в ствол. И следом еще один.

Не дожидаясь заряжающего, Захаров приник к прицелу, наводя пушку на судорожно пульсирующий на срезе ствола немецкого пулемета огонек. Ну, как говорится, кто не спрятался — тому и звиздец. Орудие рявкнуло, и мгновением спустя выплевывающий пули огненный цветок скрылся в короткой вспышке разрыва. Попал. Обостренное боем сознание успело заметить отброшенное близким попаданием темное нечто, секундой назад бывшее немецким пулеметчиком. Сбоку сыто чавкнул затвор, запирая в казеннике новый выстрел. Влепить еще разок? Нет, пожалуй, не фиг унитары разбазаривать.

А вот если взять чуток выше… определенно ведомый неким шестым чувством Дмитрий, приподняв ствол, выстрелил еще раз. Позади подбитого панцера коротко сверкнуло и неожиданно мощно взорвалось, выбрасывая вверх и в стороны целые простыни живого всеочищающего пламени. Ого, это куда ж он попал? В грузовик с боеприпасами, что ли? Или в какой-нибудь заправщик? Да и какая разница, главное, снаряд зря не пропал.

Встретившись с вопросительным взглядом заряжающего, Захаров, секунду подумав, снова скомандовал «два». Если он правильно оценивает обстановку, танки им пока не грозят. Скорее уж, авиация, если фрицы вызовут поддержку с воздуха. Но время пока есть.

— От с-суки, — раздался в наушниках голос мехвода. — Гляди, командир, в атаку поперли! Как-то не похоже на фрицев. Совсем страх, что ль, потеряли? — Иван закряхтел, перебираясь на место стрелка-радиста. — Ну, щас я вас, твари, шугану, подмогну ребятам…

Сообразив, что к чему, Захаров рявкнул:

— Сдурел?! А ну, за рычаги! Нас есть кому прикрыть, а вот когда придется отсюда когти рвать, кто управлять станет? Я? Или Серега?

— Так я это…

— Разговорчики! — припомнив Афган, коротко бросил десантник, постаравшись максимально точно воспроизвести интонации легендарного прапорщика «спать не придется». — На место лезь!

И, посчитав инцидент исчерпанным, приник к панораме. Ага, вон оно как: немцы, понимая, что им противостоят всего-то два наспех окопанных русских танка, надежно запершие колонну на опушке, решились-таки на атаку. А незадачливый пулеметчик, ныне уже благополучно отправившийся в Валгаллу, похоже, просто отвлекал внимание. Замысел был понятен: рывком преодолеть открытое пространство и подавить прикрытие, после чего уничтожить доставившие столько хлопот «тридцатьчетверки», благо для того, чтобы сунуть в ходовую связку гранат, много ума не надо. А гарантированно порвать гусеницу смогут и несколько скрепленных вместе «колотушек» — главное, добраться и запихать связку в ходовую. А уж если у них имеется магнитная мина — совсем хорошо… ну, в смысле, плохо и во всех отношениях фатально. Для танков.

Разумеется, цепью немцы в атаку не пошли — не в кино про Чапаева, чай: двигались короткими перебежками, где надо, пригибаясь, где следует — делая короткий бросок и снова пригибаясь или падая на землю. Если доберутся до наших, никому мало не покажется, фрицев раза в два больше.

Лейтенант со смешным именем-фамилией «Леха Алехин» обстановку тоже оценил верно: куцые цепи танкового прикрытия взорвались огнем. Со своего места Дмитрий видел, как бойцы готовят к бою гранаты и примыкают к винтовкам штыки, а наиболее опытные — еще и заранее отцепляют от пояса и кладут под руку пехотные лопатки. А ведь он предупреждал, что главное для них — прикрыть госпиталь. Но кому сейчас важно, о чем он предупреждал?! Да и некому его будет прикрывать, если немцы доберутся до их позиции…

Дмитрий зло скрипнул зубами: вот ведь, никогда даже не думал, что воочию увидит то, о чем столько слышал и читал в далеком будущем! Три десятка бойцов, добрая треть из которых еще даже не выписалась из госпиталя, числясь выздоравливающими и ходячими, а половина остальных ни разу не бывала в реальном сражении, готовы идти в свой последний бой, врукопашную! И ведь наверняка никто из них не думает сейчас о том, что можно отсидеться в тылу с пустяковым ранением или притвориться мертвым — они и на самом деле готовы умереть! У них нет собственных блогов и аккаунтов в социальных сетях, модных смартфонов и навороченных ноутбуков и спортивных тачек. Ничего подобного у них нет — да и не нужна им вся эта шелуха. Зато у них имеется кое-что иное, самое главное: отчаянная смелость, оставшиеся за спиной (а у кого и в оккупации) матери, детишки да жены — и священный долг перед Родиной.

И заточенные по всем трем граням пехотные лопатки в руках.

Захаров несколько раз сморгнул, успокаиваясь. Да, пусть ему трудно окончательно, раз и навсегда, въехать в эту реальность, вжиться в нее, но сейчас он сделает все, что от него зависит. Эти готовящиеся к своему последнему бою мужики считают, что другого выхода нет? Как бы не так!

— Иван, слушай приказ. Вперед. Атакуем фрицев при поддержке пехоты. Работай гусеницами, я — пулеметом. По команде «короткая» тормозишь, я стреляю. Серега, пихай только «два», выстрел — снаряд, выстрел — снаряд. Давай, Ваня!

Выбросив из патрубков клубы пронизанной искрами недогоревшего топлива солярочной гари, танк, перевалив порядком сглаженный выстрелами бруствер и сминая остатки кустов, рванулся вперед. Краем глаза десантник отметил, что второй танк, как и было оговорено, с небольшой задержкой повторил маневр «делай, как я». Жиденькая цепь пехотного прикрытия поднялась следом. Дмитрий увидел бегущего с «ППШ» Алехина, возглавившего атаку. Молодец, лейтенант, настоящий командир! Вот только какого ж ты хера вперед полез? Ведь кроме тебя командовать-то и некому. Впрочем, ладно — чему быть, того не миновать. Поехали…