– Мюрат его имя, раньше был у Седой Ведьмы в «Гончих», сейчас в «Двойных щитах», – отрекомендовал я своего бывшего приятеля.

– Знаю, слышал. Да, мне тоже говорили, что гнида он порядочная, но при этом и боец отменный. – Вахмурка потер ладоши. – Да и какая разница, такой он или нет, лишь бы на нашей стороне был. А там, в копях, уже не важно будет, и коли он сволочь, так сволочь, там нас все одно предавать некому. Свой интерес мне не скажешь?

Вот и кто сказал, что гномы тупые? Все Вахмурка верно понял и задал прямой вопрос. Молодец.

– Нет, не скажу. Но просьба есть.

– Говори. – Вахмурка навострил уши. – Что смогу – сделаю.

– Если потом тебя спросит кто, особенно из нашего с тобой бывшего клана, вместе ли с тобой я мыкаюсь, – подтверждай, что либо с тобой, либо там, по подземелью, в одиночку. Мол, ты меня что ни день – то видишь.

– Что, с нашими не по любви расстался? – Вахмурка захохотал.

– Не то слово. – Я тоже засмеялся. – Черный список и проклятья. Все честь по чести.

– Матерь божья! – Вахмурка всплеснул руками. – Это что же ты натворил?

– А, квест один делал, Элине долю малую не отстегнул, да еще там по мелочам накопилось. Вот она под конец и психанула, меня с позором исключила и в черный список занесла.

– Ну и фиг с ней. – Вахмурка махнул рукой. – Там, в копях, наших я ни разу толком не видел, а те, кто бывает, вряд ли этой ерундой заниматься станут. Туда ради понтов не ходят.

Бздынь! Письмо пришло.

– Отлично, он подтвердил встречу. – Я глянул на Вахмурку. – Не грусти, приятель, все образуется. Или нет.

– Поживем – увидим. – Гном явно повеселел, в глазах у него больше не было тоскливого выражения брошенного на улице щенка. А что вы хотели? Даже очень сильный боец может сломаться, когда напарник, с которым ты Крым и Рим прошел и который для тебя уже больше чем родня, вдруг ни с того ни с сего тебя оставляет ради более комфортной игры. И то, что тебе это не по душе, – не важно. Тут у кого хочешь нервы сдадут. Потом прямо градом неудача за неудачей, а затем апофеоз – поражение в копях. Вот и приуныл отважный гном. Да, вот еще что мне любопытно.

– Слушай, а как так получилось? – посмотрел я на гнома. – Ты, я так понимаю, играешь давно, а уровень у тебя так себе, что тогда, что сейчас. Это как так?

Гном с нашей последней встречи набрал десятка два левелов, но до девяностого уровня все еще так и не дошел.

– Да по новой мы с Крыжем начали играть, старые профили потереть пришлось, вышла там одна замотка, – потупился Вахмурка. – Всякое бывает.

Я кивнул. Ну да. Чего только не бывает, не лезть же гному в душу. Захочет – расскажет.

– Держи свиток, – протянул я ему пергамент и секундой позже шагнул в привычную синеву.

Троттир напоминал староголландские или старогерманские города. Средневековье старушки Европы, ну разве что без сжигания ведьм и поддатого Петра Алексеевича с рубанком наперевес. Хотя насчет ведьм можно и поспорить. Что это вон за пепелище на главной площади?

– Ведьму, поди, спалили, – перехватил мой взгляд Вахмурка. – Их тут хватает, старуха Гретхен, чертовка драная, свое дело знает. В копях они тоже встречаются, кошек жгут, ритуалы проводят.

– Гретхен? – зародились у меня недобрые подозрения. – Что за Гретхен?

– Да я сам не слишком много про нее знаю, – развел руками Вахмурка. – Вроде как это наставница всех местных ведьм, лет ей – как тому мамонту, и тут еще спорный вопрос, кто из них старше. Ездит она верхом на здоровенном волке, и ни неписю, ни игроку ей на пути лучше не попадаться. Порвет как Тузик грелку.

Вот черт, это явно старуха Гедран. Только тут ее знают как Гретхен. Странно получается – Запад один, а псевдонимов – два…

– Вон кабак. – Вахмурка облизнулся. – Ну что, по пивку? Хорошее тут пиво, я угощаю.

– Хейген, – услышал я до боли знакомый голос. – Все-таки пришел. Вот уж не думал, что и впрямь явишься!

– Ну а почему я не должен был приходить? – нарочито удивился я. – Людное место, город, чего мне бояться? Да, позвольте вас познакомить.

– Вахмурка, – протянул лопатообразную руку гном.

– Мюрат, – потряс ее представитель «Двойных щитов». – Пошли в трактир.

Вахмурка посидел с нами минут пять, после чего с совершенно негномьей деликатностью удалился, понимая, что нам надо поговорить.