– Мистер Эббот? Я – Сара Бомонт. Мы вчера говорили с вами по телефону. Об осмотре здания.

Эббот окинул ее взглядом, выждал немного, затем опустил ноги на пол. Он положил журнал на стол обложкой вверх – журнал был порнографический. Мастер перевел глаза с журнала на нее. Он ухмыльнулся, но ничего не сказал, а только шарил по ней оценивающим взглядом. В конце концов, одобрительно хрюкнув, он передвинул зубочистку из одного угла рта в другой и сцепил руки на затылке.

– Да?

– Да, – подтвердила Сара. – Я думаю купить это здание…

– Как, и выкинуть на улицу меня с моими дефективными?

Сара даже слегка удивилась, что это существо обладает даром речи.

– Ничего подобного, уверяю вас. Я только хотела бы осмотреть помещение.

– Осмотреть помещение, – передразнил он. – Бога ради, мадам, сказали бы прямо, что вам надо посмотреть на этот сарай. Любуйтесь сколько угодно. Только зачем напускать столько важности. – Он вытянул ногу, поддел носком ящик стола и рывком выдвинул его. – Вон там фонарь. Он вам пригодится наверху. Мы на верхние этажи не ходим, так что свет там отключен.

Доставать ей фонарь он, по-видимому, не собирался, поэтому Сара нагнулась и выудила его из ящика сама. Это был большой ручной фонарь, каким пользуются рабочие.

– Благодарю, – язвительно сказала она.

– Нет, это я вас благодарю, – ответил Эббот, осклабившись. Тут Сара сообразила, что, наклонившись к ящику стола, предоставила ему возможность заглянуть себе за вырез блузки. Она вспыхнула и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Как говорила всегда ее мать? Есть на свете скверные люди. До сих пор она не понимала толком, что это значит.

– Где лестница наверх?

Эббот нехотя поднялся со стула.

– Пошли, я провожу. – Обойдя Сару, он придержал для нее открытую дверь. Удивленная такой галантностью, она двинулась вперед, как вдруг его рука скользнула по ее ягодицам.

Она развернулась и взмахнула фонарем. Удар пришелся Эбботу чуть повыше локтя, и он взвыл.

– Эй леди, нельзя ли поосторожнее!

– Еще чего, подонок. Ты сам будь поосторожнее. В следующий раз я из тебя отбивную сделаю. Понял?

– Да ладно вам, уж и пошутить нельзя. Почем я знаю – может, вы не против. Мало ли что бывает, кое-кто и соглашается. Какого черта! – Он потер локоть.

Когда они подошли к лестнице, которая вела на второй этаж, Сара неожиданно вспомнила, что, по словам Эббота, света там нет. Ей вовсе не улыбалось гулять в потемках наедине с этим гнусным развратником. Она остановилась и, помахивая фонарем у него перед носом, сказала:

– Я думаю, лучше я посмотрю все сама.

Он пожал плечами.

– Как хотите.

Сара пошла вверх по лестнице. Воздух здесь был горячий и спертый. Деревянные ступени скрипели под ногами. Наверху она зажгла фонарь и обвела комнату тусклым, но широким лучом. Перед ней стояли рядами какие-то старые станки, покрытые густой пылью. Она явственно ощутила во рту привкус ржавчины.

Сара подошла к ближайшему станку и внимательно осмотрела его. «Штамповочный пресс», – решила она. Ремень на маховике давно сгнил, металл был изъеден ржавчиной. Медные детали покрывала патина. Большим пальцем она протерла латунную табличку и прочла: «Блисс Компани». Дальше следовал целый парад цифр – номер патента и какие-то даты.

Она прошлась по комнате, проверяя состояние пола и несущих балок. В одном углу, где когда-то была калибровочная лаборатория, она обнаружила заплесневелую старую койку. Вернее, бесформенный матрас, брошенный прямо на пол. Рядом лежала стопка журналов с голыми девицами.

Она вернулась к лестнице, поднялась на верхний этаж в комнату, которая очень напоминала нижнюю. Только здесь станки были меньше, разнообразнее и, если это вообще возможно, выглядели еще более запущенными. В комнате стоял тяжелый запах ржавчины и давно засохшего машинного масла. В круге света от фонаря ближайший станок казался рельефным переплетением света и теней, выступов и впадин, похожим на лунный пейзаж. За ним в темноте горбились силуэты других станков. Сара не могла понять, почему они брошены здесь. Ведь все это наверняка стоит денег, даже сейчас.

В дальнем конце комнаты находились туалеты. Она зашла внутрь и осмотрелась. На нее глядели старинные, в потеках ржавчины, унитазы, выстроившиеся в ряд, как идолы с острова Пасхи. Из треснутой трубы капала ржавая вода, образуя лужицу, посредине которой рос сталагмит. Сара уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг заметила краем глаза какую-то странную тень в углу.

Она подошла ближе и обнаружила слепой закуток, который заканчивался выломанной дверью. Душевая кабинка? Чулан? Поперек двери были прибиты три доски, а к ним приколота табличка с поблекшей надписью: «На лестницу хода нет».