В людях, обладающих самыми высокими моральными качествами и одаренных благороднейшими талантами, обнаруживается ненасытная жажда славы, власти, силы и успеха.

Человек в двадцать лет – павлин, в тридцать – лев, в сорок – верблюд, в пятьдесят – змей, в шестьдесят – пес, в семьдесят – обезьяна, а в восемьдесят – ничто.

В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах – такими, какие они есть.

Человек – деспот и раб, обманщик и жертва обмана, обломок древних времен, скиталец от колыбели до могилы по тусклой ночи этого вечного дня.

Удивительна мудрость провидения, которое даже в мире духовности держит злобных рептилий для распространения яда.

Все может забыть человек, – все, но только не самого себя, не собственную свою сущность. Ибо характер человека неисправим. Все деяния его истекают из внутреннего принципа, в силу которого он при одинаковых обстоятельствах должен поступать одинаково и иначе не может.

Человек – изобретатель дыбы и аутодафе, виселицы и казни на электрическом стуле, меча и огнестрельного оружия, а прежде всего – правосудия, долга, патриотизма и всех других «измов», благодаря которым даже те, кто достаточно умен, чтобы быть склонным к гуманности, понуждаются стать самыми разрушительными из всех разрушителей.

Легко найти людей с великими дарованиями, но никогда не найти людей с дарованиями симметричными и сбалансированными.

Нам нужно лучше понимать человеческую природу, потому что единственная реальная опасность – это сам человек.

Человек проявляет свою сущность в трудностях.

Наделив человека слезами, Природа указала, что его сердце должно быть мягким; и наилучшее качество в человеке – доброта.

Хотя эта склонность (к чудесному) иногда подавляется разумом и знаниями, полностью искоренить ее из человеческой природы невозможно.

Даже если бы весь мир распался на части, цельность духа никогда бы не нарушилась. И чем шире и многочисленнее трещины на поверхности, тем прочнее эта цельность в глубине.

Я человек и считаю, что ничто человеческое мне не чуждо.

Сейчас, кажется, стало модным замуровывать капсулы с посланиями, чтобы дать людям будущих веков некоторое представление о нас. Я приготовил собственную. Я поместил в нее несколько довольно крупных кусков динамита, пороха и нитроглицерина. Мою капсулу должны вскрыть в 3000-м году. Она покажет им, кто мы на самом деле.

Мой знакомый, необразованный плотник, сказал как-то в моем присутствии: «Один человек очень мало отличается от другого, однако это имеющееся отличие, хотя и малое, очень важно».