Шрифт:
Ведрусс на коне произнёс:
– Мне пора. Вы сами тут с ним потолкуйте.
Он глянул на Ерофея и сказал ему:
– Давай, Ерофей, не скучай. У нас тут найдётся и сад, и работа.
Бродяга закивал в ответ, что-то промычав с полным ртом, и все заулыбались.
Молодой ведрусс, похлопав коня, ускакал в своём направлении.
Закончив есть, Ерофей заговорил:
– Спасибо, люди добрые, накормили, напоили… А то бы мотался я в этих окрестностях до сих пор без пути, без опоры… Да… Хорошо тут у вас…
Он осмотрелся, глянул на сидевших рядом людей, как бы желая о чём-то спросить.
– У нас завсегда хорошо и уютно; но коли ты прибыл, выкладывай суть, – отозвался старший могучий ведрусс и улыбнулся Ерофею.
Ерофей замялся, прокашлялся и стал говорить:
– Да суть-то проста… Что таить-то, я не знаю. Мы ведь люди далёкие, нездешние; но у нас-то вот как-то иначе всё… Мы привыкли главного иметь у себя – чтоб совет держать да при звании быть; всяк мил человек хочет быть при делах да на месте своём… А коли на месте ты, так и дело своё знать должон, и отчитываться перед тем, кто при звании – главный, то бишь. А с него, если что, и спросу поболее…
– Эвона ты куда хватанул, Ерофей! – засмеялся старший ведрусс. – Больших людей выискиваешь! Здесь таких не найдёшь. Вот тебе мой совет: коли жить при делах да в отраде желаешь – плюнь на все эти звания, в них толку, что в пнях – урожая, да пройдись по росе пару раз для начала, загадав восхищенья на счастье; а потом – ключевою водой смой кручину да с деревьями поговори. Вот тогда и увидишь, что главное в жизни – знать место иль ведать плоды.
И все ведруссы, сидевшие рядом, рассмеялись. Ерофей смутился; он сконфуженно посмотрел на старшего и вдруг как-то просяще произнёс:
– А может, я на что здесь сгожусь?
– Может, и сгодишься, – ответил старший.
– Если думкой расплодишься, – подхватил ведрусс, сидевший рядом. И все опять расхохотались.
Ерофей понял, что этим людям невозможно что-то советовать и предлагать, ибо у них – какой-то свой, особый взгляд на мир и совершенно иной жизненный уклад; похоже, они, эти загадочные и в то же время простые люди, не имеют ничего общего ни с выгодами, ни с наградами, ни с прихотями. Они даже сердиться не умеют… И вдруг Ерофей ощутил в себе непонятное спокойствие ко всему и умиротворение. И тут его обожгла какая-то вероломно-захватывающая, сладостно притягательная мысль: а что, если остаться здесь насовсем? Ерофей посмотрел на людей, ему улыбавшихся, и тоже улыбнулся. Он больше не хотел ничего говорить и доказывать, в этом не было смысла; а весь тайный смысл был в другом: в том, как ты чувствуешь себя в этом пространстве покоя и радости. И Ерофей им ответил:
– Я постараюсь пригодиться… И расплодиться…
Он вдруг сам рассмеялся от своих слов; и ведруссы удвоили этот смех.
Старший глянул на порванные сандалии Ерофея и сказал:
– Ты обувку-то выкинь свою, в ней теперь никуда не уйдёшь. Ты босым по земле походи, волю враз обретёшь и от хворей отвыкнешь, Земля – она лечит и силу даёт. А пока поживёшь вон в саду, там тебе всё покажут, расскажут и к делу пристроят. Коль понравится – так оставайся. Человек-то ты, вроде, способный.
Ерофей заулыбался и радостно ответил:
– Ну, спасибо; я сейчас, только выброшу эти…
Он встал и, сняв свою рваную обувку, хотел было её куда-то унести, но старший его остановил:
– Да оставь ты свои долгоступы; идём лучше в сад, нам время терять ни к чему.
Ерофей тут же оставил свои рваные сандалии. Оба ведрусса встали и пошли в сад, следом за ними последовал босой Ерофей.
Парень, сидевший с девушкой, спросил у могучего ведрусса, что старшим был:
– Свадомир, мы побудем ещё?
– Как хотите, – ответил тот на ходу и сделал жест тем, кто шёл рядом с ним.
Скоро все трое скрылись в зарослях садовых насаждений…
В своём саду Светослов с Ведамирой встречали вернувшегося Мирослава. Он подбежал к ним и с ходу выпалил:
– Мама, папа! Я сегодня ходил по воде! Я научился!
– Молодец! – похвалил отец.
– Ты умничка, Мирославушка, – вымолвила Ведамира, овеяв негой сына. Она поцеловала его и добавила:
– Теперь нам нужно подкрепиться – вас с Родосветом кашка ждёт, чтоб сил прибавить вам.
Родосвет, сидевший возле цветов, над которыми кружили большие шмели, встал и подошёл к маме. В этот момент Светослова что-то отвлекло. Он слегка напрягся и направил взгляд куда-то в небо.
– А можно мне воды из родника? – спросил Родосвет у мамы.
– Ну, конечно. Сейчас попьём живой воды, ну а потом за кашу примемся, – ответила Ведамира.
– Я тоже хочу из родника живой воды, – сказал Мирослав.
– Пойдёмте, – сказала Ведамира.
Она взглянула на Светослова, смотревшего куда-то вдаль, и спросила:
– Ты будешь здесь?
– Да, Ведамира; вы к роднику пока сходите, а я тут кое-что решу. Похоже, наш Певун с прогулки возвращается.
Ведамира с детьми пошла к роднику, находившемуся в дальней стороне их сада.