Чужое остроумие быстро прискучивает.

Я смеюсь вовсе не вашей остроте, а той, которую сейчас скажу сам.

Грубость — остроумие дураков.

Каламбур — низшая форма остроумия, поэтому шутки обычно строят на каламбурах.

Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера.

Благонадежность — это клеймо, для приобретения которого необходимо сделать какую-нибудь пакость.

Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает, как начало возмездия.

Иуды тоже научились носить кресты.

Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не сумели как следует воспользоваться.

Все не так плохо: нас не продавали — нас выдали даром.

Самая лучшая привычка — не иметь никаких привычек.

Чем больше привычек, тем меньше свободы.

Привычка противоречить есть болезнь ума, которая иногда вредит сердцу.

Привычка — это разум глупцов.

Ничто так не нуждается в исправлении, как чужие привычки.

Путы привычек обычно слишком слабы, чтобы их ощутить, пока они не станут слишком крепки, чтобы их разорвать.

Привычка есть привычка, ее не выбросишь за окошко, а можно только вежливенько, со ступеньки на ступеньку, свести с лестницы.

Привычка, эта вторая натура, оказывается для большинства людей их единственной натурой.

Мы бы и к смерти привыкли, если б умирали несколько раз.

… вся вторая половина человеческой жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину привычек.

Привычка — вторая натура.

Жизнь не перестает быть забавной, когда мы умираем, и не перестает быть серьезной, когда мы смеемся.

Мы шутим по поводу смертного ложа, но не у смертного ложа. Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно — нельзя.