Передо мной лежат пожелтевшие от времени листки с планом подготовки комсомольской конференции «Образ молодого человека советской эпохи». С докладом выступил токарь, член лекторской группы завкома комсомола Роберт Евзерев. Доклад его содержательный и, если можно так сказать, поэтичный, вероятно, дошел бы и в наши дни до сердец многих юношей и девушек. «Социализм можно строить чистыми руками, с чистой душой, — говорил Роберт. — Но не чистыми руками белоручки, а чистыми руками шахтера и писателя, кузнеца и артиста, колхозника, ученого — руками людей, которые умеют думать и не боятся труда. Руками чистыми людей, которые заботятся не о личной наживе, а о всеобщем благе».

Волнующим было выступление старпомполита молодежных общежитий Нефедова, служившего в гвардейской танковой части, а до войны работавшего на ЧТЗ. Во время одного из танковых сражений он был ранен, потерял ногу. За проявленное мужество и бесстрашие в борьбе с немецкими захватчиками Нефедов был награжден орденом Отечественной войны.

С докладом «Комсомол и молодежь тыла» на конференции выступила комсорг чугунолитейного цеха Римма Шустерман. Доклады чередовались с выступлениями участников художественной самодеятельности клуба завода. Закончилась конференция демонстрацией кинофильма «Оборона Севастополя». Даже самые тяжелые дни войны в цехах и общежитиях проводились вечера, в гости к молодежи приглашали артистов, организовывали работу кружков художественной самодеятельности.

Но больше всего внимания комитет комсомола уделял быту молодежи. На заводе проводились месячники по благоустройству общежитий. Можно сказать, по-отечески комсомольские организации заботились о подростках. В 14—16 лет порой трудно удержаться от соблазнов. Ведь на рынке можно было легко обменять хлебную карточку на конфеты и другие вкусные вещи. День-два молодой рабочий сыт, а через несколько дней он, грязный и голодный, оставался ночевать в цехе, не выходил на работу. Приведет такого паренька секретарь комсомольской организации в комитет ВЛКСМ. Мы его убеждаем, стыдим, а потом снова «отмываем», направляем в молодежное общежитие, достаем ему продуктовую карточку, но теперь она уже хранилась у комсорга или мастера участка, которые выдавали подростку по одному талону на каждый день.

Много было и других трудностей в работе комитета ВЛКСМ и комсомольских организаций. Большую трудовую закалку получили мы в годы войны.

И. А. КОРОБОВА,

заместитель секретаря заводского комитета комсомола

Незабываемые страницы трудового героизма вписаны в летопись Танкограда. Хочу рассказать такой эпизод. Зимой 1944 года у директора завода появилась книга, озаглавленная в «В фонд Победы». Если в приемную входил человек в спецовке и неуверенно оглядывался по сторонам, секретарь директора, не ожидая вопроса, сама спрашивала: «Вы с предложением?» — и приглашала вошедшего в кабинет. Он тут же писал, где работает, что предлагает для улучшения производства военной техники. Чтобы внести предложение в «фонд Победы», к директору мог зайти любой работник завода в любое время. Почти 2500 предложений внесли танкостроители в течение только одного месяца.

Никогда не забыть мне тех суровых лет. Особенно запомнился день Девятого мая сорок пятого года. Седьмой час утра. Ночная смена заканчивает трудовую вахту. И в это время по радио сообщили о долгожданной победе. Трудно передать то состояние, которое испытывал каждый из нас. Люди целовались, обнимались, плакали. А потом началась демонстрация. По главному проспекту города шел Танкоград. Каждый цех словно полк, боевая гвардия!

Танкоград праздновал Победу.

Ю. З. ЧЕРЕЗОВ

рабочий третьего механического цеха [6]

Время идет вперед, к будущему, а память иногда настойчиво возвращается к прошлому. Никуда от этого не деться, да и не хочется забывать тех военных лет, наполненных напряженным трудом. Эти годы — наша комсомольская юность.

С первых дней войны с фашистской Германией я работала на ЧТЗ, на Кировском. Сначала бригадиром студенческой строительной бригады. Строили корпус для моторных цехов, затем — контролером ОТК в цехе 200, как он тогда назывался.

Веру Рыженкову, заместителя секретаря комсомольской организации, и меня остановил начальник участка шестерен. Всегда приветливый, на этот раз он не ответил на наше «Здравствуйте!», а сердито спросил:

— Видите, станочки стоят?

— Видим, — ничего не понимая, ответили мы.

— На этих станочках ваши комсомольцы работают. Не знаете, где они? А должны бы знать. Хотите — покажу?

И он повел нас в угол, где у теплых труб плотно, плечом к плечу, сидели на корточках мальчишки и спали, уткнув головы в колени.

— Полюбуйтесь на них!

По возрасту им за партами сидеть бы. И есть, и спать вдоволь. А мы видели бесконечно уставших людей. Разбудили. Спрашиваем Фунтика — был у нас такой парнишка, должно быть, по фамилии Фунтиков. Но он был так мал, что все звали его ласково Фунтик. У него была самая высокая подставка у станка. Когда он протер глаза и встал на свой «капитанский мостик», спросил меня:

— Ты где живешь?

— Как где? — не поняла вначале. — Дома, конечно.