Я уже избежал верной смерти от рук нацистов. У меня развилось сильное чувство самосохранения, позволявшее понять, когда определенное место становится слишком опасным для жилья. Срок действия моего немецкого паспорта, проштампованного буквой «J» («еврей») на каждой странице, истекал через год после моего отъезда из Берлина и продлить его можно было только в германском консульстве в Сингапуре.

Я не собирался совать голову в логово льва, поэтому мой паспорт оставался просроченным. В результате я стал гражданином без гражданства и без документов, отданным на милость любого чиновника.

Разумеется, я прекрасно понимал, что у меня возникнут проблемы с выездом из Сингапура в любую другую страну. В ранней юности я читал «Красавчика Жеста» (Beau Geste) и находил нечто очень увлекательное в службе на Востоке, особенно в Иностранном легионе. Я серьезно обдумывал мысль о вступлении в Иностранный легион в Сингапуре, где был вербовочный центр. Для меня это было единственным способом получить гражданство, так как отслужившим контрактникам выдавали французские паспорта.

Однако в конце концов мое еврейское здравомыслие взяло верх над эмоциями. Я рассудил, что это отчаянный шаг, и один лишь Бог знает, что может случиться со мной. Так или иначе, перспектива военной службы не сулила ничего хорошего для человека, который испытывал отвращение к стрельбе, насилию и не отличался физической силой. Я был «самцом», а не бойцом, так что от вступления в Иностранный легион пришлось отказаться.

К этому времени немецких евреев стали рассматривать как «пятую колонну». Пошли разговоры об интернировании или об их всеобщей депортации, но пока на уровне слухов. Ужасные вещи не случаются сразу, а назревают постепенно. Иногда это продолжается неделю, иногда месяц или больше. Как бы то ни было, местные власти решили, что мы никуда не денемся – да и куда мы могли деться? Трудно было представить, что все немецкие евреи отправятся в джунгли; даже самые отъявленные скептики не допускали этой возможности.

Тот факт, что у меня не было гражданства, не имел большого значения в Сингапуре, пока не началась война, но с началом войны в Европе я превратился в потенциального вражеского агента. Несмотря на отсутствие гражданства, все знали, откуда я приехал. Я был опасным чужаком на британской территории, как и остальные двести человек, прибывших на «Графе Россо».

Никаких драматических событий не происходило. Как я говорил, подобные вещи развиваются постепенно, и человек убаюкивает себя ложным чувством, что «все рассосется». Когда что-то случается, обычно бывает поздно. Это не обязательно связано с физическими страданиями. Если угроза неизбежна, человек пытается бежать от нее, но когда выходит очередной закон, ограничивающий его права, он привыкает к этому.

То же самое происходило в Германии в 1933–1934 годах, когда рассуждали следующим образом: «Владелец этой фабрики по производству пуговиц еврей. С первого марта он может по-прежнему работать там, но управляющим будет господин такой-то, чистокровный ариец, который уже долгое время работает в компании. Он будет распоряжаться денежными средствами». Это был медленный и юридически законный процесс, но гораздо более опасный, чем любые внезапные события.

Однажды я получил уведомление из полиции, гласившее: «Вы будете интернированы такого-то числа», примерно через месяц. «Место сбора – причал № 10. Вам разрешается взять с собой все личные вещи, но не разрешается взять автомобиль. Личный транспорт необходимо продать».

И все послушно приходят на сборный пункт в определенный день и в определенное время. Вот так просто, как в романах Кафки.

Я же лишь сказал: «Господи, как мне повезло!» Теперь у меня был прекрасный предлог, чтобы избавиться от Жозетты. Я переезжал в другое место – никто не знал куда, поскольку нам не сообщили, куда собираются нас отправить. Я знал лишь то, что уеду отсюда и окажусь в одной компании со своими знакомыми из Берлина и других немецких городов. По крайней мере, мы будем вместе.

Более того, я не попаду на проклятую войну. Мне не придется воевать с японцами, и я больше не буду встречаться с Жозеттой!

Я второй раз пускался в дальнее странствие и был на седьмом небе от счастья. Я избавился от автомобиля (отдал его женщине, от которой получил) и отправился на сборный пункт. Что я там увижу? Что ждет меня в порту? Я знал, что там стоит судно «Королева Мэри», оборудованное для перевозки войск.

Я поднялся на борт со своими чемоданами и маленькой фотокамерой и поселился в удобной каюте вместе с двумя другими юношами. Так началась новая глава жизни.

Мы не имели представления, куда нас везут. Ходили разговоры об Индии, но никто не заводил речь об Австралии. Никто вообще не думал об Австралии. Отплытие решило для меня две жгучие проблемы – отношения с Жозеттой и перспективу войны в Сингапуре, – и в силу возраста я не очень беспокоился о том, где в конце концов окажусь.

На борту «Королевы Мэри» мы жили в настоящей роскоши. Нас охраняли, но не слишком строго, потому что никто, разумеется, не собирался прыгать в океан. На корабле уже были размещены британские войска, но к нам относились превосходно. Мы даже получили отпечатанные бланки судового меню, как настоящие пассажиры.