Она подошла к сундуку Жан-Пьера и вытащила оттуда карты Афганистана, изданные в Америке. Карты были свернуты в рулон и скреплены резинкой. В нетерпении Джейн разорвала резинку и бросила карты на пол. И тут же подумала: это, наверное, единственная резинка в радиусе сотни миль отсюда.

– Спокойно, - приказала она себе.

Опустившись на колени, Джейн начала перебирать карты. Это были крупномасштабные карты, поэтому, чтобы увидеть всю территорию, лежащую между долиной и Хайберским перевалом, ей пришлось соединить несколько карт. Эллис взглянул ей через плечо:

– Какие хорошие карты!
– сказал он.
– Где ты их взяла?

– Жан-Пьер привез их из Парижа.

– Они лучше, чем у Масуда.

– Я знаю. Мохаммед всегда пользуется этими картами, намечая маршрут для колонн. Ну, хорошо, покажи мне, как далеко продвинулись русские.

Эллис, опустившись на ковер рядом с ней, пальцем обозначил на карте линию фронта.

Джейн почувствовала, как надежда вновь возвращается к ней.

– Но ведь непохоже, чтобы Хайберский перевал был совсем отрезан, сказала она.
– Почему нельзя пройти вот здесь?
– она провела воображаемую линию по карте чуть севернее линии фронта русских.
– Я не знаю, есть ли там вообще дорога, - ответил Эллис.
– Может, местность там вообще непроходимая надо выяснить у партизан. Но дело еще вот в чем - данные Масуда всегда получаются с опозданием на один-два дня, а русские не остановили своего продвижения вперед. Какая-нибудь долина или перевал сегодня еще свободны, а завтра могут быть закрыты.

– Проклятие!
– Но она не собиралась сдаваться. Наклонившись над картой, она стала разглядывать пограничную зону.
– Посмотри, ведь Хайберский перевал - не единственный путь на ту сторону.

– Вдоль всей линии границы протекает река по середине долины, причем горы - на афганской стороне. Возможно, к другим перевалам можно приблизиться только с юга, то есть с территории, занятой русскими.

– Нет смысла строить пустые предположения, - сказала Джейн. Собрав карты, она снова свернула их в трубку.
– Кто-то ведь должен знать это в точности.

– Да, наверное.

Она поднялась с колен.

– Наверняка из этой проклятой страны есть и другие пути, - сказала она и, зажав карты под мышкой, вышла из дома, оставив Эллиса сидящим на ковре.

Женщины и дети вернулись из пещер, и деревня ожила. Над дворами потянулись дымки от костров, на которых готовили пищу. Перед мечетью пятеро детей сидели в кружок, играя в игру, называемую почему-то "дыня". Это была игра в истории, где рассказчик останавливался, не закончив повествования, а следующий должен был продолжать прерванную историю. Джейн узнала в кружке Мусу, сына Мохаммеда. На поясе у него висел довольно зловещий нож, подаренный ему отцом после того случая с миной. Муса был рассказчиком. Джейн услыхала:

– И медведь попытался откусить у мальчика руку, но мальчик вытащил нож. Она направилась к дому Мохаммеда. Возможно, самого Мохаммеда она не застанет, его уже давненько не видно. Но он жил вместе с братьями, по обычаю афганцев, у которых семьи не делились, и братья его тоже были партизанами, как и все здоровые молодые мужчины. Поэтому, если они будут дома, то наверняка смогут дать ей какую-нибудь информацию.

Подойдя к дому, Джейн слегка помедлила. Согласно местному обычаю, ей следовало остановиться во дворе и заговорить с женщинами, которые готовили ужин, а затем, после обмена любезностями, старшая из женщин зашла бы в дом и узнала, снизойдут ли мужчины до разговора с Джейн. Джейн как бы услышала голос матери, говорящий:

– Будь скромной Джейн!

Она произнесла вслух:

– Иди к черту, мама!
– и двинулась вперед, не обращая внимания на женщин во дворе, и вошла прямо в переднюю комнату дома, на мужскую половину.

Там сидели трое: восемнадцатилетний брат Мохаммеда Камир-Хан, красивый, с молодой реденькой бородкой, деверь Мохаммеда Матулла, и сам Мохаммед. Большая редкость - чтобы сразу столько партизан собрались дома. Они все уставились на Джейн в изумлении.

– Бог да будет с вами, Мохаммед-Хан, - произнесла Джейн. Не останавливаясь и не давая возможности ответить, она продолжала:

– Когда вы вернулись?

– Сегодня, - машинально ответил Мохаммед.

Джейн опустилась на корточки, подобно им. Мужчины были слишком потрясены, чтобы говорить. Джейн начала раскладывать карты на полу, и трое мужчин с сосредоточенным видом подались вперед, они уже готовы были простить Джейн нарушение приличий.

– Посмотрите, - сказала она.
– Русские дошли досюда - верно?
– Она повторила линию, показанную Эллисом.

Мохаммед согласно кивнул.

– Значит, обычный путь колонны отрезан.

Мохаммед снова кивнул.

– Какой же путь остается?

Мужчины в сомнении покачали головами. Это была обычная реакция, говоря о трудностях пути, они не торопились высказывать свое суждение. По мнению Джейн, причина была в том, что знание местности было единственным, что давало им власть над иностранцами вроде нее. Обычно она терпеливо ожидала, но сегодня у нее не хватало терпения.

– Почему бы не пойти здесь?
– спросила она решительным тоном, проводя линию параллельно русскому фронту.