– Значит, так они решили! – прорычал Михаил. Что ему было делать? Он сделал все возможное со своей стороны. Он простел нам мальчиком руки, и весь стал светиться. Этот свет будто проникал в Серафима, но не выходил обратно. Камилла держала сына на дрожащих руках, не сводя слезного взгляда с Михаила. Его выражение лица не придавало надежды, он становился все грустнее и грустнее, затем и вовсе застонал.

– Я скоро вернусь! Моих сил здесь не хватает! И еще, кто бы ни пришел сюда, даже если он будет выглядеть как я, не подпускай его к Серафиму. Действуй по велению сердца, - проговорил Михаил, дотронувшись до ее груди в области сердца, и отошел на несколько шагов и закрыл глаза, подняв лицо кверху. Вдруг его свечение изменилось, оно стало багряным. Михаил тяжело задышал, потом открыл глаза и вылетел из дома.

Камилла совершенно ничего не понимала. Она знала только одно – сыну плохо и больно, а еще его же ангел-хранитель не в силах ему помочь, а это очень и очень плохо. Она сама не заметила, как слезы потекли по щекам. Она опустила взгляд на сына. Он по-прежнему стонал. Куда ей бежать? Что делать? Самым первым ее решением было вызвать скорую помощь, но что они смогут сделать, когда здесь непосредственное вмешательство высших сил? Но сидеть без дела тоже не было решением!

Камилла вместе с сыном понеслась в кухню. При боли в животе она давала сыну микстуру и прикладывала компресс. И хотя у нее были огромные сомнения, что все это ему поможет, она должна была попробовать!

Михаил не мог самовольно попасть к ангелу Начала, поскольку он не являлся его непосредственным начальником, а вот к архангелу…

Через пару минут он уже стоял перед архангелом Рафаилом, поскольку он известен как небесный целитель и утешитель страждущих. Михаил понял, что Миневра наслала на Серафима страшную болезнь печени, которой не бывает у детей никогда. Именно за исцелением он пришел к Рафаилу. Он очень надеялся, что архангел отменит решение Гархола о наказании ребенка, который ни в чем не виноват.

– Михаил! Приветствую тебя! – проговорил архангел. На его лице было написано удивление, - Что случилось? Ты просил об аудиенции!

– Да, просил! Простите, что потревожил, но у меня очень срочное дело, - начал Михаил. Он спешил и не знал с чего начать.

– Я слушаю тебя, - кивнул головой Рафаил, в знак разрешения говорить.

– Я совершил недопустимый для ангела-хранителя поступок, хотя и нисколько не жалею об этом. Но ангел Начала Гархол приказал наказать не меня, а совершенно невинного ребенка, - кусками начал он свой рассказ.

– Подожди, Михаил. Я так ничего не пойму. Ты немного успокойся. Наказать невиновного ангел Начала не мог, и даже если это так, чем я могу тебе помочь? И что такое ты совершил? – спрашивал нахмурившийся Рафаил.

– Я полюбил смертную девушку, у которой есть сынишка. Я был приставлен к нему хранителем. А несколько минут назад в моем обличии к мальчику явился ангел-каратель Миневра. Теперь мальчик смертельно болен и я не удивлюсь, если его имя уже появилось в списке одной из смертей. Но он не должен отвечать за мой поступок! – голос Михаила срывался. Он знал о времени, но также прекрасно знал, что если не объяснить все по порядку, архангел не сможет помочь.

– Гархол, не мог дать такое распоряжение. Если было принято решение о твоем наказании, то оно могло коснуться только тебя и ни в коем случае не смертного, даже девушки. Боюсь, что ты что-то напутал, - отвечал Рафаил.

– Не знаю, что я мог напутать, но точно только одно – мальчику сейчас очень плохо и моих сил не достаточно. Я обратился к Вам, поскольку Вы небесный целитель. Я прошу Вас исцелить ребенка! Очень прошу! – Михаил не знал, что ему нужно еще сделать. Его колени сами подкосились, и он упал на пол, схватившись руками за лицо.

– Видимо, эти люди тебе действительно очень дороги! Но я должен поговорить с Гархолом. Если это его решение, я не в праве его менять, - проговорил Рафаил. Архангел сложил на груди руки, поднял лицо кверху и засветился. Он просил ангела Начала о разговоре. Михаил был готов сам умереть, если б мог, только не медлить.

В это время Камилла металась по гостиной, на диване которой лежал Серафим. Она просто не знала, что еще сделать. Все, что она знала. Было сделано. Она уже даже вызвала скорую помощь, но та еще не приехала. Она села рядом с сыном совершенно без сил. Зазвонил телефон, и она бросилась к нему, в надежде, что это помощь. Вдруг в этот самый момент, когда она подняла трубку, в комнату вошла молодая девушка. Она прошла сквозь стену, как и Михаил. Камилле стало плохо.

Девушка была невысокого роста, с черными длинными волосами и глазами, а губы были практически бесцветными. Кожа ее была бела, как мел, а от самой нее веяло холодом, будто посреди зимы в комнате резко заработал кондиционер на полную мощность. Черный плащ с капюшоном вообще придавал пугающий вид.

Камилла не слышала голоса в трубке, только собственное учащенное сердцебиение в висках. Импульсивно она бросила трубку и побежала к сыну. За эти несколько секунд в ее голове несколько раз пронеслись слова предостережения Михаила: кто бы ни пришел сюда, даже если он будет выглядеть как я, не подпускай его к Серафиму.