А огромный ледник горностаевой мантией

Покрывает просторы свои, властелин.

Возглашайте – Осанна! И вы возглашаете,

Захлебнувшись в восторге от льдин.

Синеватые тени запрятаны в складках,

Белизной ослепляет покров.

Эй, фотограф, не жми на enhancement —

Ты природу ценить не готов.

Эти тонкие струйки тумана,

Что испортили резкость на взгляд,

Для художника радость, нирвана,

И в нее погружается бард.

И фантазия рвет паутину,

И на цыпочки муза встает

И танцует под грохот лавины

Над обрывом, где крошится лед.

А туманы плотнее, и круче

Завихряет ледник их полет,

Концентрируя серые тучи…

И корабль покинул фиорд.

(26.07.11)

И с замираньем сердца вновь смотрю

На восхитительные фьорды,

Мельканье снимков тороплю,

Чтоб воплотить скольжение природной

Волшебной красоты – коль скоро потеряв

Пришедшие тогда слова в пустой попытке

Волненье передать, на снимке и в открытке

Пытаюсь отыскать мгновения возврат.

(27.07.11)

В канареечно желтых шортах,

Глаз сощуря сосредоточенно,

И прогулка моя приурочена

К промежутку меж сном и заботами.

Уместить в эти двадцать минут,

Пока разума чисты страницы,

И полет незнакомой мне птицы,

И упавшего камешка стук.

(27.07.11)

Карточный город прошлого века —

Жизнь с поворотом ключа,

Точно волшебная табакерка,

Он разрешает начать.

Город-музей переполнен игрушками,

Взять каждый дом – экспонат.

Город на долгом пути, как отдушина —

Трубы радушно дымят.

Путник усталый, зайди подкрепиться,

Душу свою отогрей —

Здесь развлекают умело девицы,

Золота не пожалей.

Город игрушечный все богатеет

Он в лихорадке всю ночь.

Прочь размышления! Прошлого тени,

Думы о будущем – прочь!

Кончилось золото – войны поспели,

Снова товар налицо:

Армии мчались сквозь город и пели —

Весело перед концом.

Снова затих городок-табакерка,

Глянь, и туристы пошли.

Город торговый будет примером,

Как чужака растрясти.

И сувениром обломок кристалла

Кварца, мазок золотой.

Нет, окончательно ночь не настала —

Где-то петляет Юкон,

Где-то олени бегут на просторе,

Воют собаки в ночи.

Чистое золото черпай ладонью —

Что позади – не горчит.

(28.07.11)

Все не избавиться от четких отражений

В зеленоватых водах фьорда,

А фантастических видений

Во множестве дает природа.

Что восхищало в красках Кента?

И веришь чуду и не веришь —

Сползает глетчерная лента,

Захватывая ближний берег.

На леднике печать планеты —

Следы от длящихся пожаров,

От жаркого дыханья лета —

Сирокко и самум Сахары.

А лед слежавшийся компактный,

Самоочищенный давленьем,

Под выстрел пушки канонадной

Срывается в морскую зелень.

А трещин синь зеленовата,

Их контур расчертил рейсфедер

На белом ватмане субстрата.

Орел белоголовый реет

И, приземлившись на вершине,

Обозревает даль фиорда —

Как режиссер моей картины,

Он заставляет делать фото.

(29.07.11)

В барахляном купальнике – только бы чресла прикрыть

Погружаюсь тюленем в прохладные воды бассейна

И рукою ленивой провожу я рассеянно

В незатейливом брассе, и некому строго судить.

Я на гладкой поверхности приподнимаю волну —

Тихо бьется волна о борта и о щеки мои,

И в потоке сознанья неслышно уходят ко дну

Беспокойные мысли, что разум в подполье таит.

Легкий утренний бриз мне ресницы легонько пушит,

Всплеск случайной волны заливает небрежно глаза —

Вот еще один час на земле незаметно прожит,

И бутон приоткрылся, и даже трава подросла.

(31.07.11)

Хрипловатый надтреснутый голос

В диктофоне поет, запинаясь —

Образ ветхой старушки.

А Хронос,

Равнодушный, он правду знает

И не даст обмануть лепотой —

Фотография факт упрямый

Донесет до свидетеля драмы,

И не скроешь итог никакой

Маскировкой косметикой хитрой.

Юность не возвратишь молитвой,

И стенанья ускорят исход.

(1.08.11)